Книга Обойма ненависти, страница 19 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Отправь инспектора на такси и залезай в машину капитана, – велел Гуров. – У нас тут куча новостей. И работы теперь невпроворот.

Когда четверо сыщиков наконец собрались в машине Сузикова, Крячко под удивленными взглядами молодых оперативников продемонстрировал снятые на свой мобильный телефон фотографии. Снимал он незаметно, стараясь себя не выдать, поэтому большинство кадров не представляли ценности. Но два-три кадра вполне годились, чтобы лейтенант запомнил лицо женщины, за которой ему предстояло следить. Сказал Крячко и о родимом пятне на лице, показав место и размеры.

– Ну, излагай, – сказал Гуров Сузикову, когда лейтенант вылез из машины и отправился на выбранные позиции наблюдения.

– Михаил Торопов, двадцать семь лет, москвич. Живет в Сокольниках. Помощник депутата Козина. У этого ноги растут из Самары. Документы не липовые, так что помощник депутата он реальный. Учитывая, что у Торопова нет высшего или какого-то специального образования, могу предположить, что он занимается помощью Козину отнюдь не в депутатских делах. Думаю, что это «адъютант для особых поручений». Бани, девочки и все такое прочее. Ну, может, еще и хозяйственные вопросы – бригаду нанять для ремонта квартиры, машину на сервис отогнать… Думаю, что как-то так.

– Так, давайте думать, – хмуро сказал Гуров. – Если этот Торопов с Красавиной давно любятся, то можно предположить, что через любовницу Лукьянова кто-то мог пытаться выйти на него самого. Уточнить особенности жизни, быта. Если кто-то из бандитов-законодателей в этом замешан, то вот такой помощник депутата вполне мог организовать киллера. Вопрос к тебе, Стас: Козин в деловом окружении Лукьянова светился?

Увы, в работе сыщиков так бывало всегда. Еще не зная человека и обстоятельств его возникновения внутри очерченного круга подозреваемых, всегда приходилось первым делом относить его к числу причастных к преступлению. Тем более что этот человек из числа ближайших помощников депутата из провинции. И не просто из провинции, а из Самары, города не менее криминализованного, чем сама Москва. И львиная доля рейдерских групп имела самарские истоки, и следы самарских бизнесменов, которые неизбежно проявлялись при скупках земли разорившихся заводов, строительстве крупных торговых и развлекательных комплексов. Да и сами депутаты из провинции мгновенно обрастали в Москве бизнесом, который чистым назвать было нельзя.

То, что этот Михаил Торопов попал в поле зрения сыщиков только что, ничего не значило. Особенно учитывая, что любовная связь Лукьянова и Красавиной была хорошо «законспирирована». Торопов мог быть вторым любовником Ирины запросто уже в течение месяца, двух, а то и больше.

– Не хотелось мне пока трогать Лукьянова и его ближайшее окружение, – задумчиво сказал Гуров, – но делать нечего. Придется рисковать. Тем более что ни у кого из нас, кажется, нет оснований полагать, что он сам организатор убийства собственной жены.

– Отбрасывать версию нельзя, поскольку доказательства ее могут всплыть в любой момент, – ответил за всех Крячко. – Но мне тоже кажется, что сам Лукьянов тут, скорее всего, невиновен.

– Тогда план такой. Ты, Станислав Васильевич, возвращайся в привычное тебе русло. Постарайся установить, какой бизнес в Москве стоит за депутатом Козиным. Знаю, что это непросто, знаю, что, скорее всего, многое оформлено на подставных лиц, родственников. Нас интересует, не пересекались ли коммерческие интересы Лукьянова и Козина.

– Попробовать можно, – почесал в затылке Крячко. – Самое быстрое и простое, что можно сделать, – запросить налоговые органы округов. Да еще лично наведаться в статуправление Москвы. Пару дней займет.

– Ты, Никита, не теряя ни минуты, дорабатываешь Санько. Как только будут результаты, сразу звони. Этот путь у нас на сегодня самый перспективный. Ну а я займусь Красавиной и ее любовником.

– Правильно, – засмеялся Крячко. – Рядовые сотрудники – на грязные дела, а командир – по бабам.

– Се ля ви, полковник, – развел руками Гуров.

* * *

Ирина Красавина явилась, вызванная повесткой, минута в минуту. Гуров по-хозяйски расположился в кабинете Сузикова и в ожидании девушки листал последние материалы по делу Лукьяновой.

Дверь открылась без стука, и это уже многое сказало Гурову. То, что стучать в двери кабинетов присутственных мест неприлично, знали немногие. Это означало, что человек как бы заранее предполагал, что владелец кабинета может заниматься там чем-то предосудительным. Но об этой тонкости этикета знали лишь продвинутые менеджеры, которые получили соответствующее образование с курсом делового этикета. И все равно многие продолжали стучать в двери при входе в кабинеты… Значит, Красавина не простушка, а женщина во многих отношениях современная. И говорить с ней будет не очень просто. Гуров это предполагал, поэтому к беседе подготовился.

Пошел привычный допрос. Манерная, с тонкими чертами лица, молодая женщина обладала завидным самообладанием. Присмотревшись к своей собеседнице, Гуров понял, что девица довольно цинична в своей жизненной позиции, что вообще свойственно современной молодежи. А еще она тщательно скрывала природную нагловатость.

– Вы знакомы с Михаилом Александровичем Лукьяновым? – прозвучал в строго определенное время вопрос Гурова.

– Вы имеете в виду заместителя префекта нашего округа? – без тени смущения спросила Ирина.

– Да.

– Знакома. Михаил Александрович – один из постоянных клиентов нашего салона.

– Как часто он посещает ваш салон, какими услугами обычно пользуется?

– Обычно два раза в месяц, иногда чаще. Стандартный набор процедур: стрижка, маникюр, педикюр. Иногда проходит курс ухода за кожей лица. Массаж, иногда SPA-процедуры, кедровая бочка, турецкая баня.

– У вас давно сложились личные отношения с Лукьяновым?

– У меня ни с кем из клиентов нет никаких личных отношений, – холодно возразила Красавина. – Что за бестактный вопрос?

– Я не извиняюсь за подобные вопросы, и вам придется на них отвечать. Чистосердечно.

– Ну и выражения! Я что, арестантка?

– Вы не арестантка, это устаревший термин. Ваши показания, которые вы обязаны дать, могут помочь раскрыть совершенное преступление. Поэтому обойдемся без сарказма и возмущения. Итак, я повторяю свой вопрос: как давно у вас с Лукьяновым любовные отношения?

– Это чушь и наветы завистников! – повела бровью женщина. – Кое-кто хочет опорочить мое имя.

– Мы живем не в исламском мире и не в Средние века. Такая связь, которую вы скрываете, ничем вам не грозит, даже общественным порицанием. И мне плевать бы на нее тоже, не окажись законная супруга Лукьянова несколько дней назад застрелена во дворе своего загородного дома.

– Не может быть! Какой ужас! – не особенно стараясь быть искренней, сказала Красавина. – Надеюсь, меня не подозревают?

– Ну, что же, – усмехнулся Гуров, – не хотите по-хорошему, тогда давайте перейдем к другим средствам убеждения. Предупреждаю, что мне стыдно потом не будет. Сейчас буду говорить, как будто сам с собой. А вы слушайте, молчите и думайте. Как только у вас возникнет желание правдиво и не придуриваясь отвечать на мои вопросы, то дайте, пожалуйста, знать…