Книга Гроссмейстер сыска, страница 23 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Без сновидений, – ответил Гуров.

– А мне, брат, всю ночь последнее совещание у министра снилось, – пожаловался генерал. – Будто бы мой отчет заслушивали, а я текст потерял… Представляешь положение? Я в поту, воздуха не хватает – кошмар! Не к добру это.

– К врачу тебе надо, – серьезно сказал Гуров. – Мотор проверить, нервишки…

– Мотор… Это ты правильно сказал, – задумчиво пробормотал Орлов. – Только это раньше был мотор. А теперь – так, моторчик… А по врачам этим только начни ходить! Они не выпустят. Пускай! Что будет, то и будет!.. Я тебя чего позвал-то? – сменил тему генерал. – Чем намерен заниматься сегодня?

– Значит, как вчера и договорились, – ответил Гуров. – Войду в контакт с Мироновым. Выприцких мне вчера ровным счетом ничего не сказал. Но я этого так не оставлю. Я теперь через Миронова их достану! Но сперва хочу навестить бывшую любовницу Скока. Говорят, Скок не из болтливых был, но любовницам обычно все-таки что-то выбалтывают… Хотя на многое я не рассчитываю – все-таки давно это было.

Генерал неопределенно покачал головой и неожиданно сказал:

– Теперь слушай меня. Все это отставить. Дальнейшее твое участие в этом деле наверху сочли нецелесообразным. Посоветовали рациональнее использовать ценные кадры. Улавливаешь?

– Нет. В чем дело? Что происходит, Петр? – Голос Гурова звучал, пожалуй, резковато, но скрывать своих чувств он сейчас не хотел.

– Откуда я знаю, что происходит? – так же резко ответил генерал. – Все, что я знаю, до тебя уже доведено. Впрочем, могу изложить детали… Подозреваемый в убийстве – кажется, его фамилия Гамаюнов – уже дал признательные показания. Убийство, по его собственным словам, совершено из хулиганских побуждений. Осталось уточнить некоторые детали, и дело можно передавать в суд. Оперативные мероприятия проводились капитаном Тумановым. Твое участие, таким образом, закончилось, не начавшись. Еще вопросы есть?

– У меня миллион вопросов, – сердито сказал Гуров. – Но я задам тебе только один, тот же самый, что задавал вчера, – ты сам-то веришь в это признание?

– Существует протокол допроса, – жестко сказал Орлов. – С собственноручной подписью Гамаюнова. Его опознала соседка Скока, у него нет алиби. Плюс упорное сопротивление, которое Гамаюнов оказал сотрудникам органов при задержании. Тебе этого мало?

– Мало! – упрямо заявил Гуров. – Это филькина грамота. Даже заурядный участковый из Жулебино не верит в эту ахинею! Следственный эксперимент уже проводился? Я хочу видеть, как этот Гамаюнов рассказывает про убийство Скока!

– Не думаю, что это необходимо, – возразил Орлов. – Ты извини, но я предпочту в данном случае прислушаться к распоряжению министра, а тебе придется подчиниться.

– А на скамью подсудимых сядет невиновный?

В глазах генерала блеснула ироническая искра.

– Это Гамаюнова ты называешь невиновным? – спросил он.

– К тому, в чем его обвиняют, Гамаюнов, скорее всего, не имеет никакого отношения, – отрезал Гуров. – Во всяком случае, подобное обвинение не должно доказываться в такой спешке. В этом деле слишком много неясностей. Во-первых, тормоза. Во-вторых, «родственник», которого Выприцких свободно пускает погулять по квартире убитого. В-третьих, уклончивое поведение Кандинского. Тебе этого недостаточно?

– Не будем начинать все сначала, – нахмурился генерал. – Решение уже принято. Вряд ли на него могут повлиять твои гипотезы.

– Гипотезы?! – возмущенно воскликнул Гуров. – Мы с тобой не на заседании ученого совета! Речь идет об убийстве!

– Вот именно. А у тебя что? Тормоза! Ты их видел, эти тормоза? Нет, тебе о них рассказал какой-то алкаш из автомастерской! У тебя нет ни акта дорожно-транспортного происшествия, ни акта обследования машины! Теперь про родственника… Я поднимал этот вопрос. Действительно, такой эпизод имел место. Действительно, некий родственник погибшего наведывался в его квартиру. Но в сопровождении следователя и по особому распоряжению главного прокурора города!

– Разумеется, устному? – ядовито вставил Гуров.

– А тебя это не должно волновать! – перебил его генерал. – Пусть об этом у прокуратуры голова болит… Ну, и что у тебя там остается? Уклончивое поведение Кандинского? Очень хорошо! А ты видел в своей жизни политика, поведение которого не было бы уклончивым?

– Мы не о политике говорим, – упрямо повторил Гуров. – У нас убийство.

– Ты от этого дела освобожден, – неумолимо сказал Орлов. – Однозначно. Можешь направить свою энергию в другое русло. С уголовником Гамаюновым прекрасно разберутся и без тебя.

– Боюсь, что не разберутся, – с вызовом произнес Гуров. – Судя по всему, никто и не собирается ни в чем разбираться. Укатают козла отпущения за колючую проволоку и доложат наверх о проделанной работе. То-то убийца порадуется!

Генерал пожевал губами, не глядя на Гурова, недовольно буркнул:

– Ну, хорошо, допустим, ты прав. Допустим, я понимаю, что дело сшито белыми нитками. Но что ты мне предлагаешь? Надавить на прокуратуру, обвинить следствие в некомпетентности? А министру порекомендовать пересмотреть свое решение и дать тебе зеленый свет на розыск загадочного убийцы? А депутата Государственной думы заставить вести себя более законопослушно и менее уклончиво? Извини, я не господь бог!

– Я мог бы заниматься этим делом неофициально, – предложил Гуров. – Как бы между прочим. Если у меня появятся факты, отмахнуться от них будет трудновато. Даже министру.

– Между прочим не получится. Если ты будешь тревожить людей, знавших Скока, это неизбежно привлечет внимание. Ты хочешь, чтобы мне дали по шапке?

– Ага, значит, ты прекрасно все понимаешь! – обрадовался Гуров. – Понимаешь, но покорно идешь на поводу? Так, выходит? И вместо того, чтобы охранять закон, предпочитаешь закрывать глаза на творящуюся несправедливость?

– Что ты называешь несправедливостью? – разозлился Орлов. – Да на этом Гамаюнове пробы негде ставить! Ему в тюрьме безвылазно сидеть надо, а ты его жалеешь!

– Я не его жалею, – возразил Гуров. – Я наших граждан жалею, россиян… Которым вместо правосудия подсовывают чьи-то рекомендации…

– Все это красивые слова, – буркнул Орлов. – Менять я ничего не собираюсь. Заруби это себе на носу. И покрывать тебя в твоих искренних порывах не собираюсь. У меня не частное сыскное агентство. Если мне начнут задавать вопросы насчет твоей частной инициативы, мне будет нелегко найти на них ответы.

– Задавать вопросы иногда гораздо труднее, – сказал Гуров. – Но кто-то должен это делать.

– В пределах своей компетенции, как говорится! – отозвался Орлов. – У меня приказ.

– Кроме приказов существует такая вещь, как присяга, – не сдавался Гуров.

– Ну хорошо, что ты предлагаешь? – устало произнес генерал.

– Может, тебе стоит отправить меня в отпуск? – вдруг спросил Гуров. – Неотъемлемое конституционное право на отдых – слышал про такое?