Книга Виртуозный грабеж, страница 11 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– С начальником части или с заместителем, – предположил Гуров. – На худой конец, с тем, кто заведует у вас автопарком.

– Исключено, – без раздумий заявил неприступный капитан. – Начальник в Москве. Замы тоже. Командир автороты выехал.

Взгляд его почти бесцветных глаз равнодушно прошелся по потолку над головой Гурова и застыл в конце концов где-то в районе его переносицы. На капитана ПВО должности и звания московского оперуполномоченного не производили никакого впечатления.

– Незадача! – сдерживаясь, сказал Гуров. – Неужели никого из начальства нет? Кто же у вас за часть сейчас отвечает?

– Допустим, я отвечаю, – сказал офицер. – Капитан Чекашин. А вы по какому вопросу?

– Вопрос очень простой, дружище! – высунулся вперед Крячко. – Тут у вас неподалеку, говорят, картофельное поле существует, на котором вы овощи к зиме запасаете.

Капитан недоверчиво уставился на него:

– Допустим, запасаем. А какое это имеет отношение…

– Имеет-имеет! – подхватил Крячко. – Вы, значит, своими силами запасаете? Ну, то есть погрузка, транспорт – все ваше, насколько я понимаю?

– Допустим, наше, а вам-то что за дело? Все законно, у нас в этом плане все бумаги подписаны. Тыловики держат ситуацию под контролем. В чем вопрос?

– Вопрос в том, что не могло ли быть такого случая, когда транспортом части могли воспользоваться посторонние? – спросил Гуров. – Например, нанять его для каких-то личных нужд?

– Исключено! – отрезал офицер, сверля Гурова ледяными глазами.

– А угнать? – тут же добавил Крячко. – Сейчас народ шустрый, на ходу подметки режет.

Капитан Чекашин перевел взгляд на него, заложил руки за спину и сказал свое любимое слово:

– Исключено! Мне о подобных случаях ничего не известно.

– Не известно или не было таких случаев? – попытался уточнить Гуров.

Чекашин браво скрипнул ремнями и, вытянувшись, как струна, отчеканил:

– Докладываю: подобных инцидентов в нашей части не отмечалось! Больше вопросов не имеется?

– Вообще, есть у меня один вопрос, – сказал, почесывая нос, Крячко. – Да не знаю даже, как его задать. Боюсь, обидишься.

– Что такое? – напрягся офицер.

– А ты, вообще, капитан – живой человек или машина? – с невинным видом спросил Крячко. – Сейчас в Японии роботов так насобачились делать – нипочем от человека не отличишь. Она тебе и ходит, и разговаривает, и сапогами скрипит…

Ему-таки удалось пробить брешь в той невидимой крепостной стене, которая окружала капитана. Лицо Чекашина пошло краской, он невольно оглянулся на рядовых, с интересом прислушивавшихся к разговору, и железным тоном провозгласил:

– Посторонних попрошу удалиться с территории части!

Он надвинулся на оперативников с таким непреклонным видом, что им ничего не оставалось, как отступить за пределы КПП. А капитан Чекашин уже кричал злым голосом:

– Ну-ка, боец! Где у вас старший? Где сержант Головко? Где?.. Какого же… Быстро найти, твою мать! А ты, Беляев, гляди тут – никого не пускать, понял?! Шкуру спущу! Все, побежали!

Рядовой, фамилия которого была Беляев, с усердным видом захлопнул перед носом Гурова дверь. Еще один боец, топоча сапогами, помчался куда-то искать сержанта Головко, а капитан Чекашин, единственный раз зло оглянувшись на ворота, строевым шагом направился к штабу.

Оперативники отошли в сторонку и задумались. Крячко достал из кармана сигареты и щелкнул зажигалкой.

– Про Японию ты зря вспомнил, – заметил Гуров. – Наша армия к этой стране неравнодушна. Вспомни, как раньше пели – и летели наземь самураи…

– Самурай и есть, – озабоченно сказал Крячко. – К нему как к человеку пришли, а он горбатого лепит. Инцидентов не отмечалось! Да я теперь голову на отсечение дам, что были инциденты. Потому что все врет. И про начальство, и про инциденты…

– Охолонись, – сказал Гуров. – А то ты таких выводов сейчас настрогаешь! Армия – это, знаешь, не моя грядка. Тут хоть тоже погоны носят, но по-другому. В общем-то, я с самого начала полагал, что ничего нам тут не скажут. Придется другим путем идти, как завещал вождь.

Неожиданно дверь КПП растворилась, и оттуда показалось испуганное безусое лицо рядового Беляева. Он зыркнул глазами направо и налево, оглянулся через плечо, а потом все-таки решился и сдавленным голосом произнес:

– Товарищи милиционеры, а товарищи милиционеры! Сигаретку у вас можно попросить? Уши опухли – так курить охота!

Крячко приблизился и протянул солдатику пачку.

– Забирай всю! – сказал он. – Небось шиковать не приходится? Первый год служишь?

– Первые полгода… – вздохнул рядовой, почти выхватывая пачку из рук Крячко. – С мая. Спасибочки вам, товарищи милиционеры!

Он еще раз оглянулся через плечо, где через коридор проходной виднелась асфальтовая дорожка, ведущая к штабу, торопливо сунул в рот сигарету и трясущейся рукой зажег спичку.

– Деды лютуют! – доверительно сказал он, глубоко затягиваясь. – Дохнуть не дают. Сержант Головко вот… – Лицо его омрачилось. – Зверь настоящий. Хоть бы пьяный оказался… Его бы тогда на губу отправили. Затрахал он нас с Санькой в доску!

В голосе его звучала искренняя боль.

– Дед, что ли, – сочувственно поинтересовался Крячко, – Головко этот?

– Практически дембель, – вздохнул солдат. – У них, у дембелей, крыша вообще на фиг едет. Такое творят… Скорее бы уж их всех отправили, что ли!

– Ладно, три к носу, – посоветовал Крячко. – Рано или поздно всех нас отправят. На дембель, я имею в виду. Главное, ты сам в такого вот Головко не превратись, когда придет твое время. Он ведь тоже дембелем не с самого начала стал, наверное?

– Это точно, – согласился Беляев и вдруг, понизив голос и приблизив лицо почти вплотную к лицу оперативника, многозначительно прошептал: – Я вам такое скажу! Только вы меня не продавайте, ладно? Вы у Чекашина про транспорт спрашивали. Но Чекашин вам ни хрена не скажет – это такая гнида, он начальству с утра до вечера жопу лижет! А машину у нас угоняли, которая картошку возила. Точнее, ее Головко напрокат давал. За бабки. Я сам слышал, как деды про это разговаривали.

– Как это напрокат? Кому напрокат? – насторожился Гуров.

– Не знаю кому. Гражданским каким-то. Кому картошку привезти, кому еще что. Головко старшим машины был – вот и гулял. Последний раз вообще крутые бабки срубил – я слышал, как он землякам хвалился.

– Когда был этот последний раз? – быстро спросил Гуров. – Не двадцать шестого сентября, случайно?

Рядовой наморщил лоб.

– Примерно тогда и было, – согласился он наконец и с интересом посмотрел на Гурова. – Сбили на этой машине кого-то, что ли? – Теперь в его голосе звучала надежда.