Онлайн книга «Песнь крови»
|
– Подождите снаружи. У меня дело к лорду Вельсусу. Оставшись наединие с альпиранским генеральным прокурором, Ваэлин ощутил всю ненависть, которая полыхала в нем как пламя. Глаза у него горели ненавистью. Быть может, Аль-Тельнар наслаждался историческим моментом, но лорду Вельсусу не было дела до истории. Его интересовало лишь правосудие. Или месть? – Мне говорили, что он был хорошим человеком, – сказал Ваэлин. – Ваш Светоч. Глаза у Вельсуса полыхнули, он хрипло проскрежетал: – Вам никогда не понять величия человека, которого вы убили, и всего, что вы у нас отняли! Ваэлин вспомнил неуклюжую атаку человека в белом доспехе, как он мчался навстречу смерти, слепо пренебрегая собственной безопасностью. Было ли это величие? Отвага – очевидно, да, хотя, возможно, он рассчитывал, что его защитит пресловутая милость богов. Как бы то ни было, горячка боя не оставляла места для восхищения и размышлений. Светоч был всего лишь еще одним врагом, которого надо было убить. Ваэлин сожалел о его смерти, но по-прежнему не находил в своей памяти места для чувства вины, а песнь крови об этом и вовсе молчала. – Я начал эту войну с четырьмя братьями, – сказал он Вельсусу. – А теперь один мертв, второй потерялся в тумане битвы. А двое оставшихся… Голос у него сорвался. «Двое оставшихся…» – До ваших братьев мне дела нет, – ответил Вельсус. – Императорская снисходительность для меня – великая мука. Будь на то моя воля, я бы освежевал всю вашу армию заживо и выгнал в пустыню, на съедение стервятникам. Ваэлин посмотрел ему прямо в глаза. – При малейшей попытке воспрепятствовать благополучной эвакуации моих людей… – Императорское слово дано, подписано и засвидетельствовано. Оно не может быть нарушено. – Это было бы против воли богов? – Это было бы противозаконно. Мы – империя законов, дикарь. Законов, которым подчиняются даже самые могущественные из нас. Императорское слово дано. – Тогда, по всей видимости, у меня нет другого выхода, кроме как положиться на него. Я требую зафиксировать, что губернатор Аруан не оказывал никакого содействия моим войскам во время нашего пребывания здесь. Он все это время оставался верным слугой императора. – Полагаю, губернатор выскажется за себя сам. Ваэлин кивнул. – Хорошо. Он встал из-за стола. – Завтра на рассвете, в миле к югу от главных ворот. Полагаю, поблизости имеются альпиранские войска, ожидающие вашего приказа. Будет лучше, если ночь вы проведете с ними. – Если вы полагаете, что я выпущу вас из поля зрения до тех пор, как… – Вы что, хотите, чтобы я вас из города розгами выгнал? Ваэлин сказал это мягко, но знал, что альпиранец поймет, что он говорит всерьез. Лицо у Вельсуса задрожало от ярости и страха. – Да вы понимаете, что вас ждет, дикарь? Когда вы окажетесь у меня… – Я вынужден положиться на слово вашего императора. Вам придется положиться на мое. Ваэлин повернулся, чтобы уйти. – У нас под стражей находится капитан императорской гвардии. Я попрошу его побыть вашим эскортом. Будьте любезны покинуть город в течение часа. И лорда Аль-Тельнара можете с собой забрать. * * * Он выстроил людей на главной площади. Ренфаэльские рыцари с оруженосцами, кумбраэльские лучники, нильсаэльцы и королевская стража – все стояли в едином строю и ждали его слова. Ваэлин по-прежнему терпеть не мог произносить речи и не видел смысла разводить долгие разговоры. – Война окончена! – сказал он, вспрыгнув на телегу и повысив голос так, чтобы было слышно всем, до самых последних рядов. – Его величество король Янус три недели назад заключил договор с альпиранским императором. Нам приказано покинуть город и вернуться в Королевство. В гавани уже бросают якорь корабли, которые отвезут нас домой. Вы отправитесь в порт поротно, с собой брать только личные вещи и оружие. Никакого имущества альпиранцев не брать под страхом смертной казни. Он окинул ряды взглядом. Не слышно было радости и восторженных возгласов – лишь изумление и облегчение почти на всех лицах. – От имени короля Януса благодарю вас всех за службу. Стоять вольно! Ждать дальнейших приказов! – Что, правда все кончено? – спросил Баркус, когда он спрыгнул с телеги. – Все кончено, – заверил Ваэлин. – Чего ж старый дурак вдруг сдался-то? – Принц Мальций лежит мертвый в Унтеше, основные силы войска уничтожены в Марбеллисе, в Королевстве назревает смута. Думаю, он хочет сохранить как можно больше своих солдат. Ваэлин обратил внимание на Каэниса. Тот стоял поблизости и был, возможно, единственным, кто не присоединил свой голос к общему облегченному гулу. На тонком лице брата отражалась озадаченность и нечто, что нельзя было назвать иначе как горем. – Что, брат, видно, не бывать Великому Объединенному Королевству, – сказал Ваэлин, стараясь говорить как можно мягче. Взгляд у Каэниса был отстраненный, как будто он пережил глубокое потрясение. – Но он же не ошибается, – тихо сказал он. – Он же никогда не ошибается… – Домой едем! – Ваэлин положил руки ему на плечи и хорошенько встряхнул. – Еще пара недель – и ты вернешься в Дом ордена! – В задницу Дом ордена! – сказал Баркус. – Лично я найду ближайший портовый кабак и засяду там до тех пор, пока весь этот кровавый фарс не растает как дурной сон. Ваэлин стиснул руки им обоим. – Каэнис, садись со своей ротой на первый корабль. Баркус, ты на второй. А я тут буду распоряжаться, пока все остальные не загрузятся. * * * Лорд Аль-Тельнар предпочел сесть на первый же корабль, идущий домой, вместо того чтобы дожидаться развязки этого исторического момента. И когда Ваэлин остановил Аль-Тельнара на трапе, лицо у него раздраженно застыло. – Моему брату о договоре ни слова, пока не окажетесь в Королевстве. Ваэлин взглянул на Каэниса, стоящего на носу. Каэнис до сих пор выглядел совершенно потерянным. Все они потеряли на этой войне куда больше, чем хотелось бы: они теряли друзей, теряли братьев, однако Каэнис лишился еще и своих иллюзий, своей мечты о величии короля Януса. Не обернется ли его разочарование еще и ненавистью, когда он узнает все подробности договора? – Как вам угодно, – сухо ответил Аль-Тельнар. – Еще что-нибудь, милорд, или я могу идти? Ваэлин подумал, что, наверно, следовало бы передать что-нибудь принцессе Лирне, но обнаружил, что сказать ему нечего. Подобно тому, как он не чувствовал себя виноватым из-за убийства Светоча, он с изумлением обнаружил, что больше не испытывает и гнева в ее адрес. |