Онлайн книга «Песнь крови»
|
Баркус плюхнулся на песок у огня, протянул руки к костру. Его оплетенные мышцами руки были голыми: на нем была только матерчатая безрукавка и штаны, ноги босые, волосы слиплись от морской воды. Единственным оружием при нем была секира, примотанная к спине кожаными ремнями. – О Вера! – буркнул он. – Со времен Мартише так не мерз! – Тяжело, наверно, плыть-то было? – Ну да, нелегко. Мы успели отойти на три мили, прежде чем я сообразил, что ты меня надул, брат. И не так-то просто было убедить капитана корабля развернуть свою посудину обратно к берегу. Он тряхнул головой, с длинных волос полетели капли воды. – На Дальний Запад уплыл, с сестрой Шерин! Можно подумать, ты упустишь возможность пожертвовать собой! Ваэлин смотрел на руки Баркуса и видел, что они совсем не дрожат, хотя холод был такой, что изо рта пар валил. – Это было условие сделки, верно? – продолжал Баркус. – Нас отпускают живыми, а они получают тебя? – И принц Мальций возвращается в Королевство. Баркус нахмурился. – А он что, жив? – Я скрывал правду, чтобы вы все спокойно убрались из города. Верзила хмыкнул. – И скоро они за тобой явятся? – На рассвете. – Ну, значит, есть время отдохнуть. Он снял со спины секиру и положил ее так, чтобы была под рукой. – И как ты думаешь, много ли народу они пришлют? Ваэлин пожал плечами: – Я не спрашивал. – Против нас двоих надо целый полк, не меньше. Он посмотрел на Ваэлина и озадаченно спросил: – А где твой меч, брат? – Губернатору Аруану отдал. – Бывали у тебя идеи и поумнее. Как же ты драться-то собираешься? – Я не стану драться. Я отдамся в руки альпиранцев, в соответствии с королевским словом. – Они ж тебя убьют. – Не думаю. Если верить пятой книге кумбраэльского бога, мне предстоит убить гораздо больше людей. – Ба! – Баркус сплюнул в костер. – Ерунда все эти пророчества. Суеверия богопоклоннические. Ты отнял у них Светоча, они тебя наверняка убьют. Вопрос только в том, сколько времени это займет. Он встретился глазами с Ваэлином. – Не могу же я просто стоять и смотреть, как они тебя схватят, брат! – Уходи тогда. – Я и этого не могу, ты ж понимаешь. Что я, по-твоему, мало братьев потерял? Норта, Френтис, Дентос… – Довольно! – Резкий голос Ваэлина рассек темноту. Баркус встревоженно, непонимающе отшатнулся. – Брат, я… – Прекрати, и все. Ваэлин как можно пристальнее вглядывался в лицо человека, сидящего напротив, ища хоть какую-то щель в его личине, хоть какой-то признак утраченного самоконтроля. Но личина выглядела совершенной и непроницаемой, и это бесило. Ваэлин постарался обуздать гнев, понимая, что он его погубит. – Ты ведь так долго ждал, отчего же не показать мне свое истинное лицо? Теперь, когда все кончено, что это изменит? Баркус скривился, безупречно изображая смущение и озабоченность. – Ваэлин, с тобой все в порядке? – Перед тем как взойти на корабль, капитан Антеш мне кое-что рассказал. Хочешь знать, что? Баркус неуверенно развел руками: – Ну, если тебе угодно… – Судя по всему, «Антеш» – не настоящее его имя. Оно и неудивительно. Я уверен, что многие из нанятых нами кумбраэльцев записались под чужим именем, либо опасаясь своего преступного прошлого, либо стыдясь брать наши деньги. Удивительно было другое: его настоящее имя мы с тобой уже слышали. Личина держалась по-прежнему. Баркус по-прежнему не проявлял ничего, кроме озабоченности настоящего брата. – Брен Антеш некогда был до крайности предан своему богу, – сказал ему Ваэлин. – Столь велика была его преданность, что она заставляла его убивать и собирать других, кто тоже жаждал почтить своего бога кровью еретиков. Со временем он привел их в Мартише, и большинство из них погибли от наших рук, и это заставило его усомниться в своей вере, оставить своего бога, принять золото от короля и раздать его семьям погибших, а самому отправиться искать смерти за морем. Все это время он старался забыть то имя, что заслужил в Мартише: Черная Стрела. Брена Антеша некогда звали Черной Стрелой. И он заверил меня, что ни он, ни кто-либо из его людей никогда не имел никаких пропусков, выданных владыкой фьефа. Баркус сидел неподвижно. Лицо его теперь было лишено всякого выражения. – Помнишь письма, брат? – спросил Ваэлин. – Те письма, что ты нашел на теле убитого мною лучника? Письма, из-за которых началась война с Кумбраэлем? Он всего лишь чуть по-иному повернул голову, чуть иначе расправил плечи и по-другому сложил губы, но Баркус внезапно исчез, развеялся дымом на ветру. И, когда он заговорил, Ваэлин не был удивлен, услышав уже знакомый голос, голос двух мертвых людей. – Ты и в самом деле думаешь, что будешь служить Царице Пламени, брат? Сердце у Ваэлина камнем рухнуло вниз. Он все же питал слабую надежду, что он, возможно, ошибается, что Антеш солгал и его брат по-прежнему тот благородный воин, что отплывал с утренним отливом. Теперь надежда рухнула. Они остались вдвоем на одиноком берегу, со стремительно надвигающейся смертью. – Говорят, есть и другие пророчества, – ответил он. – Пророчества? – Тварь, что прежде была Баркусом, разразилась хриплым, скрежещущим хохотом. – О, как же мало вам известно! Всем вам, пытающимся записать свои жалкие потуги на мудрость и именующим их «писанием», когда это всего лишь бред безумцев, алчущих власти! – Испытание глушью. Ты тогда им овладел, да? Тварь, носящая лицо Баркуса, ухмыльнулась. – Он так отчаянно хотел жить! То, что он нашел Дженниса, было даром жизни, но его братские чувства были столь сильны, что он не смог заставить себя сделать то, что было необходимо. – Он нашел тело Дженниса замерзшим, без плаща. Тварь расхохоталась вновь, грубо и хрипло, смакуя собственную жестокость. – Его тело и его душу. Дженнис был все еще жив. Он умирал от холода, но еще дышал и шепотом умолял Баркуса спасти его. Разумеется, сделать бы он ничего не смог, а он был голоден, страшно голоден. Голод творит с человеком странные вещи, напоминает ему, что он просто зверь, зверь, которому нужно жрать, а мясо есть мясо. Искушение сводило его с ума, голод толкнул его за грань безумия, и он побрел прочь и лег в снег, чтобы умереть. «Хентес Мустор, Одноглазый, тот плотник, что сжег дом Ам Лина – все они побывали на грани смерти…» |