Онлайн книга «Песнь крови»
|
Единственным неприятным моментом во время пребывания в Пятом ордене было неослабевающее внимание со стороны прочих братьев и сестер. Ваэлин по-прежнему ужинал поздно вечером, вместе с сестрой Шерин, и вскоре они обнаружили, что к ним присоединилась стайка учеников, жаждущих послушать рассказы Ваэлина о жизни в Шестом ордене или о том, как он «спас сестру Шерин» – не прошло и нескольких дней, как эта история сделалась местной легендой. Как всегда, самой внимательной его слушательницей была сестра Хенна. – А тебе разве не было страшно, брат? – спрашивала она, глядя на него расширенными карими глазами. – Когда этот огромный головорез хотел убить сестру Шерин? Тебя это не напугало? Сидящая рядом с ним Шерин, которая до того стоически сносила это вторжение в ее трапезы, нарочно с громким звоном уронила нож на тарелку. – Я… меня приучили обуздывать свой страх, – ответил Ваэлин и тут же осознал, как самодовольно это звучит. – Хотя, конечно, мне это удается хуже, чем сестре Шерин, – поспешно добавил он. – Она все это время оставалась абсолютно спокойной. – Ой, да ее вообще ничто не волнует! – Хенна махнула рукой. – Так почему же ты его не убил? – Сестра! – воскликнул брат Керлис. Она потупилась, щеки у нее залились краской. – Извините… – пробормотала она. – Ничего, сестра, это неважно. Ваэлин неуклюже похлопал ее по руке, отчего Хенна зарделась еще сильнее. – У нас с братом Ваэлином сегодня было много работы, – сказала сестра Шерин. – Нам хотелось бы поужинать в тишине. И, хотя она была никакая не начальница, ее слово явно имело вес: их собеседники немедленно разошлись по своим комнатам. – Они вас уважают, – заметил Ваэлин. Шерин пожала плечами: – Может быть. Но меня тут не любят. Большинство братьев и сестер мне завидуют. Аспект меня предупреждала, что такое может случиться. Судя по ее тону, ее это не особенно тревожило: Шерин просто констатировала факт. – Быть может, вы слишком сурово их судите. Если бы вы больше с ними общались… – Я здесь не ради них. Пятый орден – это всего лишь средство помогать людям, которым мне следует помогать. – И места для дружбы тут нет? Ни единой души, которой можно было бы поведать тайные мысли, с кем разделить свою ношу? Она опасливо взглянула на Ваэлина. – Вы же сами сказали, брат: тут у нас все иначе. – Ну что ж, может быть, вас это не радует, но, надеюсь, вы понимаете, что я вам друг? Шерин промолчала. Она сидела неподвижно, не поднимая глаз от своей полупустой тарелки. «Не такой ли была и моя мать? – подумал Ваэлин. – Быть может, она тоже испытывала отчуждение из-за того, что была очень способной? Может, и ей тоже завидовали?» Ему трудно было это представить. Он помнил дружелюбную, теплую, открытую женщину. Вряд ли она когда-то была такой закрытой и замкнутой, как Шерин. «Шерин стала такой из-за того, что происходило с ней там, за воротами, – осознал Ваэлин. – Там, в южных кварталах. Жизнь моей матери, наверно, была совсем другой». И тут он задался вопросом, который никогда прежде не приходил ему в голову. «А кем она была до того, как пришла сюда? Как ее девичья фамилия? Кто были ее родители?» Озабоченный этими мыслями, он встал из-за стола. – Спокойной ночи, сестра. Увидимся утром. – Завтра ведь ваш последний день здесь, у нас, не так ли? – спросила она, подняв глаза на него. Глаза у Шерин, как ни странно, блестели ярче обычного. Можно было подумать, будто она плачет, хотя, конечно, это было совершенно немыслимо. – Да, действительно. Но я все равно надеюсь успеть узнать что-нибудь еще, прежде чем покину ваш орден. – Да… Она отвернулась. – Да, конечно. Спокойной ночи. – И вам того же, сестра. * * * Однако Ваэлину не спалось. Он уселся, скрестив ноги, и принялся размышлять о том, что он ведь и впрямь почти ничего не знает о прошлом своей матери. Она была сестрой Пятого ордена, вышла замуж за его отца, родила ему сына и умерла. Вот и все, что ему известно. Кстати, и об отце он знает немногим больше. Солдат, возвеличенный королем за отвагу, позднее владыка битв, человек, который сжег город, имеет сына и дочь от разных матерей. Но кем он был прежде? Ваэлин понятия не имел, где родился его отец и кем был его дед. Солдатом? Крестьянином? Ни тем, ни другим? Множество вопросов клубилось в него в голове, как тучи в бурю. Ваэлин прикрыл глаза и попытался контролировать дыхание, как учил его мастер Соллис – искусство, которому он, несомненно, научился у аспекта Пятого ордена. Что, в свою очередь, порождало новые вопросы… «Сосредоточься, – приказал он себе. – Дыши медленно и ровно…» Час спустя сердцебиение замедлилось, и буря в голове улеглась. Очнулся он от негромкого, но настойчивого стука в дверь. Задержавшись, чтобы натянуть через голову рубашку, Ваэлин подошел к двери и обнаружил за ней сестру Хенну. Она робко улыбалась. – Брат, – сказала она почти шепотом, – я тебя потревожила, да? – Нет, я не спал. «Зачем она пришла? Ведь не за очередной же историей?» – Однако час поздний, сестра. Если тебе от меня что-нибудь нужно, с этим, наверно, можно обождать до утра? – Что-нибудь нужно? Она улыбнулась смелее и прежде, чем Ваэлин успел ее остановить, шагнула мимо него к нему в келью. – Мне нужно попросить у тебя прощения, брат, за свои опрометчивые слова нынче вечером. Успокоившееся было сердце Ваэлина снова заколотилось. – Да не за что тут просить прощения… – Ох, ну как же! – громким шепотом ответила она и подступила ближе, заставив его сделать шаг назад. Дверь захлопнулась. – Я такая глупая! Я все время говорю глупости. Оттого, что не думаю. Она придвинулась еще плотнее, прижалась к нему, от прикосновения ее пышной груди Ваэлин сразу вспотел, и у него совершенно некстати зашевелилось в паху. – Скажи, что прощаешь меня! – умоляюще воскликнула она. В голосе у нее слышались слезы. Она положила голову ему на грудь. – Обещай, что не станешь меня ненавидеть! – Хм… Ваэлин лихорадочно искал наиболее уместный ответ, но жизнь в ордене не подготовила его к подобным ситуациям. – Не стану, конечно. Он осторожно положил руки ей на плечи и отодвинул ее от себя, вымученно улыбнувшись. – Не стоит тебе беспокоиться из-за подобной безделицы. – Ах, но я ужасно беспокоюсь! – заверила Хенна еле слышным голосом. – Я так боялась, что обидела тебя – тебя, который… Она пристыженно отвернулась. |