Онлайн книга «Ржавый меч царя Гороха»
|
Я промолчал. Более опытный в разносах Митька глядел честными глазами в потолок и настукивал ногтем по стенке нечто среднее между камаринской и азбукой Морзе. А вот добропорядочный Фома Еремеев явно занервничал… — Охохонюшки, — тяжко вздохнула Баба-яга. — Простил бы ты их, Никитушка. Понял, плюнул да и простил… — Я пока никого ни в чём не обвиняю. Я жду. — Чего? — Доклада. Просто доклада о том, что происходило в городе в наше с вами отсутствие. Ничего большего. Честно. — Энто справедливо, — важно согласилась бабка, многозначительно взвешивая в руках тяжёлый ухват. — Тады ждём. — Итак? Я выразительно поднял бровь, опять-таки не отрывая взгляда от своих записей. — А тот, кто первый доложится, тому какое ни есть снисхождение будет? — вкрадчиво уточнил Митя. И Еремеева прорвало… — Да провались оно всё пропадом! — Фома сорвал шапку и бросил её на пол. — Один раз твоего напарника послушался, и сразу на тебе, начало-о-ось… Я отложил блокнот. Записывать ничего не хотелось, только слушать. В общем, как вы уже догадались, Митя, не особо парясь с фантазиями, просто уговорил стрелецкого сотника пройтись через Базарную площадь «профилактических мер ради». Ну а на базаре они, естественно, встретили тётку Матрёну… — Разве ж я знал, что он с разбегу башкой в бочку с квашеной капустой нырнёт, тока лапти и мелькнули?! Бабы в крик, мужики кулаки сжимают, нам хоть сквозь землю провались, а этот твой упырь деревенский горстями капусту жрёт да её же и критикует матерно! Но всё одно жрёт! Им повезло ещё, что с базара наши ушли без драки. Еремеева-то весь город знает и уважает соответственно чину, а Митя званиями не блещет, в погонах не ходит, нарывается везде и всячески, поэтому его у нас скорее терпят, чем любят. — А твой капусты-то нажрался, так, видать, пить захотел. Двух стрельцов под мышки цапнул и в кабак! «Ревизия! — орёт. — У кого руки нечисты, водка палёная, пиво прокисшее, самогон нелицензированный? Всё на стол, щас проверку чинить будем!» Покуда я с остальными подоспел, он и сам напузырился, и моих накачал по самые ноздри… Митяй скромно помалкивал, ни на что не возражая, вину ни на кого не сваливая, всем видом показывая полную готовность сдаться правосудию. — А с Лялиной улицы от девок завлекающих мы ж его вообще едва уволокли! Упёрся, чертяка, так что вшестером не сдвинешь. Говорит, преступление легче предотвратить, чем расследовать. А посему якобы и вы не против, чтоб при каждой девице разбитной стоял наш стрелец с пищалью! Ну мало ли, вдруг клиент недоволен али платить не хочет, тут милиция и при деле. Вот он щас прямо тут с ихней хозяйкою всё разрулит, на взаимовыгодные условия договорится! А мои-то дураки и рады, улыбаются глупо, слюни пустили, девок себе под опеку определяют, с ними же и перемигиваются… Ну, дальше можно было в принципе и не слушать. Митяй отрывался, как мог, для него любой мой отъезд из столицы — праздник непослушания. Бить его за это бесполезно, перевоспитывать бессмысленно, можно только казнить, но разве это его исправит? Я просто дал Еремееву выговориться, а когда он устал, отпустил с богом. Бабка не возражала, для неё тоже подобные разборки не в первый раз, да и, боюсь, не в последний. Митя у нас парень простой, неизбалованный, ему до сих пор трудно привыкнуть к тому, что работа в милиции — это сплошные обязанности и никаких привилегий. — Может, его уволить всё-таки? — обернулся я к Яге. — Увольняли уже, — вздохнул Митя. — Тогда на каторгу? — Да ты что, соколик! — всплеснула руками моя домохозяйка. — Там небось людям и так несладко, каторга же, а мы им ещё и Митю для полной задницы добавим? Не, не по-христиански как-то получается… — Тогда только расстрел? — Тоже не вариант. Один раз расстреляем, а второй? — А второй ему уже не надо будет. — У меня оправдание есть, — глухо прогудел Митяй, наслушавшись наших споров. Угу, продолжение спектакля в следующей главе… — Не может быть? — Мы с Ягой почти одновременно всплеснули руками. — Я первым дьяка Фильку услыхал и всю дружину еремеевскую своим примером в бой повёл. Ежели б мы его на площади цепью не охватили, дак быть ему у Гороха в подвале казнённому лютой смертью! — Это всё, конечно, хорошо, но не объясняет, почему ты… — Да что ж вы думаете, я зря по всему Лукошкину куролесил? От глупости али по причине злобного нраву? — чуть не расплакался он. — Я ж версию проверял! И всё как есть выяснил! Значитца, так оно было… Мы с бабкой попытались хоть как-то его успокоить, но не смогли. К счастью. Потому что на этот раз наш младший сотрудник действительно отличился. — Думаю, ну не могла, не могла Марьяна без чьей-то помощи убечь! А у кого спросить? Кто всё про всех знает, как не бабки на базаре?! Веду стрельцов на базар, вроде как проверка качества, ну и для солидности, чтоб не сразу били-то. Сам сажусь на бочонке тётки Матрёны, капусту ем и бормочу себе под нос эдак со значением: «Бельдым-бяк, Павлиношвили, фон Паулюсус…» На последнем имени тётка Матрёна и сорвись, орёт, что, дескать, он-то вежливый, не мне чета, и заплатил за всё! Я думаю так: на фига козлу бледному капуста? Разве на закусь после водки. Разворачиваю стрельцов в ближайший к базару кабак. Там суматоху устроил да тишком и спрашиваю: фон Паулюсус не заходил ли? Шесть штофов зелёного самогону он у них купил! Ну, тут дело ясное, однако ж коли б он сам стражу ночную опоил, так царские стрельцы и вам про то сказали бы. А коли не сам? Коли он к ним девиц весёлых подослал, уж они-то никаких подозрений не вызывают, так что… Я отупело встал, подошёл и от всей души обнял его за плечи. Это казалось невероятным, но Митька (наш Митя!!!) умудрился самостоятельно найти доказательства своей теории и оказался прав по всем пунктам! — Я прощён? — Да. — Тётя Матрёна в суд грозилась. — Отмажем. — И в кабаке тоже погудели неслабо. — Договоримся. — А на Лялиной улице… — А вот туда ещё раз нос сунешь, я тя сама в угол поставлю, — перебивая меня, вставила бабка. — Иди-кось, делом займись. Мне тут Никиту Ивановича хоть ужином покормить надобно. Дуй давай, покуда не передумали! Ох, чую я, поторопилися мы с твоим прощением… Есть ситуации, когда Митьку не надо просить дважды. Он мигом вспомнил, что собирался вытопить баню, исчезнув так, что только пятки сверкнули… — Бабуль, я сам к царю побегу! Вы же видите, у нас новая информация, надо срочно советоваться с государем. Возможно, всё-таки придётся поднимать войска. — Куды ты пойдёшь-то? Забыл уже, что стрельцов за самодержцем отправил? — Значит, встретимся по дороге! — решительно встал я. |