Книга Отсчет свидетелей, страница 14 – Светлана Алешина

* * *

Перед нами стояла худенькая старушка в потрепанном халате, один карман которого был наполовину оторван. Пучок спутанных седых волос и старенькие тапочки говорили о том, что бабушка в силу своего возраста нуждалась в уходе, которого она не получала. Увидев на пороге своего дома Анну Викторовну, которая стояла впереди нас, старушка вымученно улыбнулась.

— Клавдия Петровна, нам надо с вами поговорить, — громко сказала Минаева, обращаясь к ней. — Дима дома?

Старушка даже не шевельнулась, с интересом рассматривая Минаеву, которая шепотом сообщила нам, что мать Воробьева ко всему прочему еще и глуховата.

— Можно нам пройти? — еще громче крикнула Анна Викторовна.

Клавдия Петровна вышла из оцепенения, попятилась от двери и освободила нам проход. Несмотря на неухоженность самой старушки, квартира Воробьева выглядела вполне прилично: выбеленные потолки, ковровые покрытия, новая мебель не сочетались с неряшливым видом пожилой женщины.

Войдя, я оглядела коридор, отметив про себя, что в квартире, вероятно, четыре комнаты, судя по количеству дверей, выходящих в коридор. Клавдия Петровна прошмыгнула к одной из комнат и уже хотела было открыть дверь, как Анна Викторовна остановила ее.

— Мы поговорим с вами в гостиной! — Она схватила старушку за руку. — Там нам будет удобнее, чем в вашей комнате.

— Хотите в гостиной? — прошамкала бабуля, переспрашивая Минаеву. — Пойдемте!

Контраст между старушкой в стареньком халате и обставленной с шиком гостиной был слишком велик. Видимо, она жила в одной из комнат и практически не выходила из нее. Интересно, как это у Воробьева совести хватило заточить свою мать в четырех стенах? К тому же по одному виду Клавдии Петровны можно было сказать, что сын вообще не уделял матери внимания. Хотя чего другого можно ожидать от человека, так подло подставившего своего партнера… В итоге этих размышлений я прониклась жалостью к Клавдии Петровне.

Мы разместились на широком диване уголком. Клавдия Петровна присела с большим трудом на свободное место и ничего не понимающими глазами посмотрела на Анну Викторовну.

— Клавдия Петровна, не нервничайте, — сразу же успокоила старушку Анна Викторовна. — Ничего страшного не произошло.

— А зачем тогда… — Воробьева не закончила фразу, непонимающе обвела глазами присутствующих.

— Вы давно видели Дмитрия последний раз? — Клавдия Петровна будто не услышала вопроса.

— Ой, как тебе сказать? — растерялась старушка, хотя волнения в ее голосе я не почувствовала. — Он же теперь меня вообще бросил, живет у этой…

— У Татьяны? — уточнила Анна Викторовна.

— У нее, — подтвердила старушка, глубоко вздохнув. — Вещи пока к ней не перенес, но все к тому близится. Останусь я в этих хоромах одна.

— Клавдия Петровна, значит, Дима в последнее время здесь не жил? — Минаева выжидательно вглядывалась в лицо старушки.

— Даже не знаю, — ко всеобщему изумлению, прошамкала бабуля. — Я спать ложусь рано. Вот вы меня сегодня разбудили, а так я могла и звонка не услышать. Телефон-то не слышу! Может быть, Димка приходил, а может, и нет. Откуда мне знать? Он кричал на меня, чтобы я его не пасла, поэтому я из своей комнаты практически не выхожу. Там и сижу. А мне что? Много ли надо? Телевизор да какую-нибудь кровать, чтобы прилечь…

— И все-таки когда вы его видели последний раз? — Анна Викторовна переводила разговор ближе к делу.

— Ой, сейчас и не вспомню, — вздрогнула Клавдия Петровна, покачнувшись в сторону. — Неделю я его точно не видела. Последний раз?.. Он последний раз прибежал какой-то возбужденный, схватил какие-то бумаги, сказал, что ночевать не придет, и больше я его не видела. Анечка, я же тебе говорю, он у этой… живет.

— Спасибо большое, Клавдия Петровна, — после небольшой паузы сказала Минаева. — До свидания.

— Уходишь? — растерянно спросила Клавдия Петровна. — Я все равно спать уже ложилась, да и вам пора.

Мы попрощались с матерью Воробьева, которая проводила нас до прихожей. Дверь открыла сама Минаева, чтобы не беспокоить бабушку.

— Вы закрывайтесь как следует, Клавдия Петровна, — посоветовала она, и мы вышли.

Машина Минаевой по-прежнему стояла около подъезда рядом с другими автомобилями. Уже сев за руль, Анна Викторовна объяснила нам, кто такая Татьяна.

— Димка с женой развелся с год назад, — рассказывала она, включая зажигание и выезжая со двора. — В принципе у них вроде все нормально было, но он полюбил другую, то есть Татьяну. Хотя и жена у него была неплохая, насколько я знаю. Кроме того, есть ребенок, но это Димку не остановило. Татьяну, точнее говоря, Татьяну Алексеевну Балашову, я ни разу не видела.

— А где она живет? Знаете? — поинтересовался Павел, как только мы выехали на дорогу.

— Знаю, — ответила Анна Викторовна. — Я туда несколько раз подбрасывала Димку, когда у него машина в ремонте была. Он меня тогда в гости приглашал, но я отказалась, потому что у меня были дела.

— А почему же они не живут вместе, если он развелся с женой ради Татьяны? — спросила я.

— Откуда ж мне знать? Может быть, потому, что не хочет бросать свою престарелую мать. Вы заметили, с каким пренебрежением Клавдия Петровна отзывалась о новой пассии Дмитрия?

— Да, — кивнула я. — Некоторая неприязнь чувствовалась. Вообще старушка очень странная. Живет в такой шикарной квартире, а ходит в рваном халате и стареньких тапочках. Может быть, это не мое дело, конечно, но Дмитрий, наверное, совсем не уделяет матери внимания.

— Ошибаетесь, — отрезала Анна Викторовна. — Клавдия Петровна сама никогда не хотела, чтобы сын ухаживал за ней. Она всю жизнь прожила одна, поэтому считает себя очень самостоятельной. Живет только на свою пенсию, несмотря на то, что у Дмитрия денег хватит не только на любовницу, но и на мать. Она не принимает его помощи. Вот такая принципиальная старушка.

Я тяжело вздохнула, и Минаева замолчала. Пашка наш развалился на заднем сиденье автомобиля, и через несколько секунд я услышала его протяжное сопение.

— Старовойтов уснул, — тихо сообщил Валера, толкнув меня в плечо. — Устал, наверное.

— Такие физические нагрузки не для него, — съехидничала я.

— Не сплю я! — послышался голос Старовойтова. — Просто задремал немного.

— Это в половине десятого-то? — удивился Валера. — Анна Викторовна, а мы не слишком поздно едем к Татьяне?

Я поспешила ответить за Минаеву:

— Нет, в такой ситуации можно пренебречь приличиями!

К дому Балашовой мы подъехали уже в кромешной темноте, но двор освещался фонарями. Обычная кирпичная пятиэтажка с несколькими подъездами просто утопала в зелени посаженных вокруг деревьев. Во многих окнах уже горел свет. Анна Викторовна высунулась из салона автомобиля и посмотрела куда-то наверх.