Онлайн книга «Неотразимое чудовище»
«Видели — не видели, ни за что обидели»… Почему-то припомнилась эта строчка из старой-старой песенки. А вдруг все-таки они о чем-то не сказали? Могли. Запросто могли… Старческая память — как девичья. Докурив, я бросила окурок и пошла по аллее. Возле большого дуба, росшего у поворота, ведущего к тому самому месту, где погибла Лиза, я остановилась. Пока я невольно шла ее дорогой. А вон и собака, правда, на сей раз великолепный далматинец, с юной и хорошенькой хозяйкой. Чувствовала я себя отвратительно. Я вообще не люблю ощущать себя дурехой, а уж сейчас… Сейчас от меня зависела судьба Риты. И надо пошевеливаться, моя дорогая, надо двигаться быстрее! * * * «Номер первый», а именно Лаврентьев Иван Демидович проживал в непосредственной близости от парка. Жил он в «малосемейке» — то бишь в высотке, которая скрывала в своих недрах «гарлем». Лифт там крякал с такой силой, что, пока я добралась до нужного мне четвертого этажа, я покрылась крупными каплями пота от ужаса. Выбравшись из пасти этого «чудовища», я была готова вознести господу целую серию благодарственных молитв за чудесное спасение моей жизни. Набравшись храбрости, я нажала на кнопку звонка и стала ждать. Тут же раздался такой оглушительный собачий визг, что мои сомнения, будто я могла ошибиться адресом, мгновенно развеялись, как утренний туман. — Заткнись, зараза такая… — проворчал из-за двери скрипучий голос. За дверью раздались шаркающие шажки, и она приоткрылась. Теперь в щелочку меня разглядывал пристально голубой, старческий глаз, обрамленный жидкими, седыми ресницами. — Вы хто? — поинтересовался Иван Демидович голосом с таким сильным придыханием, что я немедленно заподозрила у него астму. При этом он подмигнул мне своим ослепительным глазом. Получилось у него это немножко загадочно и развратно одновременно. Поэтому я растерялась и, отчего-то покраснев, пробормотала: — Я Саша. Из… В общем, я детектив. — Из милиции? — снова сурово вопросил старик. — Нет, — почему-то честно призналась я. Кажется, ему вообще было нельзя врать. — Я частница… — Ах, вона что… И чего тебе, частница, надо? — Поговорить с вами, — я уже прекрасно понимала, что разговор у нас вряд ли получится. — О чем это? — О той девушке. Которую преследовал маньяк. Помните? Меня отправил к вам Ванцов. — Я все ему сказал, — нахмурился старик. — Больше не знаю ничего. С этими словами он закрыл дверь. Прямо перед моим носом! Нет, положительно, мне везет! — Подождите! — взмолилась я. — Пожалуйста, подождите… В сердцах стукнув по двери кулаком, я была вынуждена посмотреть фактам в лицо и признать, что и на сей раз потерпела фиаско! * * * Ну и ладно — решила я. У меня есть еще пара стариканов… И этот Мальчевский… Может быть, хотя бы он прольет свет на эти туманные делишки? — И к кому такая красавица приходила? Я подняла глаза и увидела круглолицую женщину лет пятидесяти. Вид у нее был какой-то заспанный. Она несла мусорное ведро, правда, полное. Я подумала, можно ли считать встречу с полным мусорным ведром доброй приметой, и пришла к выводу, что в свете нашей жизни, пожалуй, вполне. — Невеста, что ли, чья? — Ага, — не выдержала я. — Лаврентьева. Ивана Демидовича… — Неужели внучка? — всплеснула руками женщина. — Ай, как Ваньке Кривому повезло! Этакая раскрасавица! У женщины был такой хриплый голос, что она запросто могла бы стать звездой эстрады. Плюс к этому внешне она вполне подходила под широко распространенный образ «буфетчицы с вокзала». — Почему Кривому? — А ему на зоне-то глаз повыбили, аль не знаешь? Та-ак… Я живо заинтересовалась Кривым Ванькой. А старикашка-то у нас, выходит, с богатым жизненным опытом? — Нет. Так он был в тюрьме? — А как же… После столь многозначительного вступления моя собеседница примолкла и тоскливо посмотрела на мою сумочку. Этот взгляд я поняла сразу, мгновенно — «позолоти ручку, красотуля, много правды узнаешь»… Мне казенных денег не жалко, поэтому я с легким сердцем всучила ей полтинник. — Просящему дай, — загадочно ухмыльнулась женщина. — А ты ведь ему не племяшка и не внучка… Из ментуры ты, да? Ну что тут поделаешь? Против правды не попрешь! Я кивнула. — Так я и знала, что деньги его шальные, — пригорюнилась женщина. — За старое взялся, вот холера! — Какие деньги? — А он у нас деньгами разжился. То собаке кости на помойке собирал, а тут вдруг гордый идет, в авоське бутылка водки и большой пакет такой этого… «Пенягри». — «Педигри», — машинально поправила я, хотя какая разница? — Я к нему с приветом подошла, а он из-под бровищ своим единственным глазом как зыркнет и говорит — а ну пошла, куда шла! Но ты не думай, я на него не в обиде! — И когда у него завелись денежки? — невинно поинтересовалась я, делая вид, что куда больше в данный момент меня занимает парочка жирных голубков, усевшихся на телевизионную антенну. Женщина нервно облизнула губы и оглянулась. — Страшно говорить-то… — Почему? — удивилась я. Она пожала плечами, снова скосив глаза на сумочку. Ох, кажется, мой босс упрекнет меня за расточительность! Но делать-то было нечего… Я вложила в протянутую потную ладонь еще полтинник. — А в тот день, как в парке девку мертвую нашли, — сделала страшные глаза моя словоохотливая собеседница. — Может, он ее и порешил? Я так не думала. Сил бы у старикана на это явно не хватило… Но идея, которая вдруг возникла в моей голове, была чудовищной и неправдоподобной не менее, чем мысли о том, что старичок с уголовным прошлым мог оказаться искомым «душителем». И все-таки эту идею надо было проверить. И я, наскоро попрощавшись с женщиной и пожелав ей доброго здравия, побежала по двум оставшимся адресам. * * * — Да ты что?! Лариков вылупился на меня, как баран. Я перевела дыхание и повторила все сначала. Несмотря на то, что ужасно устала, была голодной, как волк, и мои ноги отчаянно гудели. Все ж таки два часа беготни по подъездам и разговоров с соседями… |