Онлайн книга «Неотразимое чудовище»
— Ага, ну конечно! Любимых убивают все, и так далее! — иронично хмыкнула я. — А если бы ее убил все-таки Игорь? — тихо спросила мама. Я уже приготовилась ей ответить, что Игорь этого не делал, но осеклась. Да, возможно, к Игорю у меня было бы совершенно другое отношение. И неизвестно еще, какое отношение у меня будет к тому, кто это сделал, когда его лицо обретет черты. — Ну, вот видишь… Поэтому есть такая хорошая заповедь — не судите. Да не судимы будете. Телефон зазвонил, мама сняла трубку и протянула ее мне: — Тебя. Ванцов. И слава богу — я хоть фильм досмотрю… * * * Я забрала телефон на кухню и теперь в тишине, не нарушаемой выстрелами ирландских террористов, спросила: — Лешка? Что-то случилось? — Да нет. Тебе Лариков передал мою просьбу? — Да, — сказала я. — Завтра попробую. — Завтра? — удивленно и немного, как мне показалось, огорченно протянул Ванцов. — А что? — Завтра я хотел, чтобы ты пообщалась с Воронцовым. Попыталась разговорить его. Сможешь подойти к десяти утра? — Конечно, — согласилась я. — Правда, не могу тебе никак обещать, что у меня что-нибудь получится. — Попробуй, — сказал Лешка. — Вдруг и выйдет. А то я уже устал. Понимаешь, Сашка, мне его уже ударить охота. Сидит и смотрит в окно. Ты ему вопрос — он молчит. Не выдержал, заорал — вам что, наплевать на собственных детей?! — И что он? — А ничего. Посмотрел на меня, усмехнулся и продолжил созерцание голубей на соседней крыше. — А что говорит ваш психолог? — Господи, Сашка! Ты видела нашу кобылицу степную? Она теперь у нас на карме помешанная. — На чем? — переспросила я, не веря собственным ушам. — На кар-ме, — повторил Ванцов. — Какая-то хрень из репертуара некоего Лазарева. Не читала? — Я такое не читаю, — ответила я. — Я все больше стихи читаю. Сам знаешь. — И слава богу! А то у меня последнее время такое ощущение, что у всех крыша съезжает. Хоть ты останешься нормальной. У меня тоже создалось ощущение, что все помешались на карме. — Кстати, я пообщалась тут с Аббасовой, — вспомнила я. — Ну и как? Она напичкала тебя бесценными сведениями? — Ага, — рассмеялась я. — Как раз о карме. И эгильоте. — Очень полезно для здоровья, — насмешливо сообщил Ванцов. — И для следствия. — Это как посмотреть, — ответила я. — Если учесть, что в последнее время, как говорят девочки из Центра помощи, Тумановская была весьма обременена мыслями о карме, то для следствия эти сведения не так уж бесполезны. Кстати, сделаешь мне доброе дело? — Какое? — Дашь посмотреть протоколы допросов Саввина и Багдасарова? — Не имею права. — Послушайте, Ванцов, бросьте трепаться! Если уж на то пошло, ты и меня не должен допускать к допросу подозреваемого, а тем не менее… — Ладно, хитрюга, я подумаю. Слушай, кстати, ты рыжая, потому что хитрая, или наоборот — хитрая, потому что рыжая? — А ты? — холодно парировала я. Он расхохотался. — Ладно, до завтра, — сказала я и повесила трубку. Что ж, завтра так завтра. Я не очень-то верила, что Воронцов начнет изливать передо мной душу, мгновенно расслабившись под магическим воздействием моего очарования. Но — это был шанс. И я должна попытаться. Если он заговорит, возможно, мои дальнейшие усилия будут не нужны, и все будет хорошо. * * * Я налила себе чай, добавив туда несколько листочков мяты, чтобы заснуть сегодня. После таких дней, как этот, я подолгу не засыпала, а ведь завтрашний день вряд ли окажется легче! На кухне было тихо, спокойно, лишь изредка из комнаты, где стоял телевизор, доносились выстрелы. Ирландская революционная армия воевала с Харрисоном Фордом. Харрисон Форд воевал с ИРА. Все нормально. Как сказала бы Оля Аббасова, у каждого своя карма… Фу. Опять эта карма. Наверное, это какой-то особенный вид психического расстройства — заразный. Откуда-то за кармой следом выплыли Багдасаров и Саввин. И я застыла с чашкой в руке. Потом я ее и вовсе опустила на стол и пододвинула к себе телефон. Мысль, которая, выражаясь высоким «штилем», молнией озарила мое сознание, была такой простой, что только это объясняло, как же она раньше не посетила меня. Конечно, конечно — как можно-с! Такая примитивная, такая простенькая — и такую сложную, такую умную меня! Ванцов был еще на месте, по счастливому стечению обстоятельств. Правда, меня это удивило. — Слушай, — спросила я. — Ты что там, ночевать собираешься, на работе? — Мы ж не частники, — парировал он. — Мы люди подневольные… — Ладно, — отмахнулась я. — Я еще тоже не помышляю о сне, нечего прикалываться! — Что за мысль тебя посетила? Почему ты решила мне позвонить в глухую и беспросветную ночь? — Мне нужно встретиться с Саввиным и Багдасаровым. На другом конце провода воцарилось молчание. Было слышно, как Лешка судорожно вздохнул. — Та-а-ак… — протянул он. — А маленькая девочка знает, кто они такие? — Да знает, — подтвердила я. — Один сутенер, другой бандит с мировым именем. Но мне-то это неинтересно! Мне надо на них посмотреть. И задать им один вопрос. — Какой? — Я же не тебе его задавать собираюсь! — Может, сначала ты все-таки его на мне отрепетируешь? — осторожно сказал Лешка. — Или на своем Ларикове. Ты знаешь, у меня есть слабое подозрение, что с нами разговаривать проще… И безопасней! — Насчет опасности — ты будешь рядом со мной, — заявила я. — А насчет вопроса — пожалуйста! Только не падай со стула, ладно? — Постараюсь, — с сомнением в голосе ответил Лешка. — Учитывая твою способность опрокидывать людей со стульев вопросами, обещать этого я тебе никак не могу! — В каких отношениях ты был с Марией Тумановской? — спросила я. Он долго молчал и потом честно сказал: — Ни в каких. Я ее вообще плохо знал. Скажем так — она была мне симпатична. А почему тебе это пришло в голову? — Потому что, моя радость, Маша Тумановская была убита своим странноватым любовником. И сейчас у меня родилось подозрение, что этим самым любовником может оказаться кто-то из нашей парочки. Или Саввин, или Багдасаров! Все ведь началось после того, как она столкнулась с ними, не так ли? — Да с таким же успехом им может оказаться и твой драгоценный Берман, — рассмеялся Ванцов. — Почему ты его отметаешь? |