Книга Гнездышко мелких гадов, страница 26 – Светлана Алешина

— Куда?

Шатилов, не понявший смысл вопроса, молча пялился на Городова, и глаза его начинали наливаться злобой.

В ситуацию поспешили вмешаться Оксана и Роман.

— Давайте мы его отвезем. Мы все равно на машине и знаем, где он живет, — заговорила девушка, а Рябоконов молча кивнул.

— Хорошо, только нужно помочь довести парня до машины, — сказала Лариса и посмотрела на Степаныча.

Тот, в свою очередь, обратился к охранникам и с шумным выдохом произнес:

— Проводите джентльмена в карету!

Решительные охранники с пуленепробиваемым выражением лиц подхватили Дмитрия с обеих сторон под руки и потащили в сторону выхода. Шатилов, несмотря на сильную степень опьянения, оценил их внушительный внешний вид и вполне миролюбиво и послушно семенил между ними, пытаясь даже улыбаться. Оксана и Рябоконов, поблагодарив Ларису и попрощавшись, тоже поспешили к выходу.

Лариса проследила за тем, как Шатилова погрузили в машину Романа, дождалась, пока Рябоконов сядет за руль и машина отъедет, после чего вернулась в кабинет. Варданян разливал водку по рюмкам, уже не произнося никаких заупокойных тостов. За столом остались он, Добрынин, Садальский и Люба Лицедеева, которая выглядела совсем расстроенной.

— Ну что, напившийся на поминках дурак отбыл? Прошу прощения за такую формулировку, — усмехнулся преподаватель английского.

— И правда, совсем дурак какой-то стал, — качая головой, проговорила Люба Лицедеева.

— Да пора научить его, как себя вести нужно! А то возомнил о себе бог знает что! — пламенно сверкая очами, прогремел Варданян.

— Душу заблудшую возвращать нужно на верную дорогу, — высказался давно грустно молчавший Ювеналий Добрынин.

Садальский, внимательно посмотрев на Ларису, сказал уже серьезно:

— Мне кажется, что он и в самом деле что-то знает. Просто не хочет говорить.

— И у меня сложилось такое впечатление, — согласилась Лариса. — Вот только почему не хочет говорить? Он же с таким пылом жаждет найти убийцу друга.

— Да потому что чушь все это! — неожиданно сказала Люба Лицедеева.

Все удивленно посмотрели на нее.

— Я Димку лучше вас всех знаю, — продолжала девушка. — Он любит лишь так трепаться, хвастаться и кричать не по делу. Вот и сейчас он лишь цену себе набивает. А на самом деле не знает ничего. Манера у него такая: всех раскритиковать, кулаками помахать и заявить, какой он умный.

Лариса видела, что раскрасневшаяся Люба явно была переполнена раздражением против Шатилова. Высказавшись, девушка задохнулась, перевела дух и замолчала, налив себе полный стакан кока-колы и залпом ее выпив. После этого она махнула рукой и уставилась в сторону.

— Может быть, кстати, ты, Люба, и права, — задумчиво проговорил Садальский. — Шатилов — натура противоречивая, несобранная, нецельная. Так что от него чего угодно можно ожидать.

— Я думаю, вам все же стоит с ним еще раз поговорить, — тихо подал голос Добрынин. — Когда он проспится, разумеется.

— Непременно так и сделаю, — ответила Лариса, решившая завтра же побеседовать с Шатиловым уже более жестко.

— Канечно, нужно гаварить! — с жаром подхватил Варданян. — Давайте все поедем, все будем гаварить!

— Не стоит, — возразила Лариса. — Это лишнее, я сама лучше справлюсь.

— Ну что ж, — Садальский посмотрел на часы, — я думаю, поминки можно считать закрытыми? Да простит нас Никитин за то, что они прошли так… нетрадиционно.

— Да, — поднялся и Добрынин, — пора расходиться.

— Лариса Викторовна! — прижал руки к груди Варданян. — Спасибо вам. Если помощь нужна какая будет — сразу обращайтесь. Звоните, приходите — поможем все!

— Спасибо, но мне бы не хотелось вас впутывать в то, что должна делать я лично, — ответила Лариса.

— А мы на что? Или вы, как Шатилов, считаете, что мы ничего не можем? — опять обиделся Варданян.

— Ну-у, что-то тебя совсем не туда повело, — улыбнулся Садальский и положил парню руку на плечо. — Пойдем, Айрапет, пойдем. Успокойся, ты уже и так много сделал, дальше без тебя управятся.

— Думаете, что Айрапет ни на что не годен? — поднял хмурый взгляд кавказец и многообещающе добавил: — Я вам докажу, на что я годен.

— Ой, и этот туда же, — раздраженно сказала Люба Лицедеева. — Как Димка прямо. Заразил он вас, что ли? Пойдемте лучше, в самом деле. Мы Ларисе Викторовне уже наверняка надоели.

Компания двинулась в сторону выхода. Лариса удержала Любу за руку и спросила:

— Ты как себя чувствуешь?

— Да не очень, — вздохнула девушка.

— Это я к тому, что тебе, наверное, лучше одной не оставаться.

— Я уже решила: домой сейчас поеду. В Ракитинск, — сказала Люба. — Через неделю вернусь.

Она посмотрела на часы и страшно засуетилась:

— Ой, электричка же через двадцать минут! Я опаздываю…

Лариса тут же приняла решение. Через минуту ее «Вольво» выехал из гаража за рестораном по направлению к железнодорожному вокзалу. Проводив Любу и убедившись, что она действительно села в электричку, Лариса поехала домой.

Дома ее ждал Котов. Он сидел перед закрытой бутылкой сухого вина и медитировал, глядя на нее. И даже не поднял глаз на жену.

— Ты чего это? — поинтересовалась Лариса.

— Новый тибетский метод, — отреагировал Евгений каким-то утробным голосом, похожим на голос Ювеналия Добрынина. — Асташевский сегодня поделился. Нужно в течение часа смотреть на бутылку, глубоко дышать и повторять про себя какое-нибудь приятное слово. Говорят, входишь в особое состояние, и оно потом заменяет выпивку.

Лариса усмехнулась:

— Ну и что, помогает?

— Я начал пятнадцать минут назад, — не отрывая взгляда от бутылки, ответил Котов.

— И какое же слово ты повторяешь?

— Конечно же, «Ла-ра», — ответил Котов, и в его голосе послышались живые нотки.

Лариса улыбнулась. Она знала, что Котов таким вот образом пытается загладить свою вину за то, что он устроил совсем недавно, когда снова банально «надрался». В результате пришлось вызывать врача-нарколога. Теперь вот объявился новый «тибетский» метод. Впрочем, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы джином не накачивалось. Именно такое, по-китайски мудрое, решение приняла Лариса и оставила Котова в покое, медитировать наедине с бутылкой.

Скучать ей долго не пришлось. Зазвонил телефон, и Лариса с удивлением услышала в трубке голос Оксаны Комоловой.

— Лариса Викторовна, извините, пожалуйста, но мне кажется, что это важно, — взволнованно заговорила она. — Дело в том, что Димка по дороге заговорил все-таки о том, почему убили Серегу.