Онлайн книга «Время любить»
|
Очень прямо сидя в расшитом седле, на целую голову выше своих спутников, Арно был одет по-восточному, но в черный шелк, вышитый золотом, и это выделяло его среди пестрой группы всадников. Кроме того, на нем был небрежно отброшенный назад бурнус из белой тонкой шерсти… Его красивое лицо с жесткими и суровыми чертами, внушительным профилем исхудало, сделалось тоньше и потемнело почти так же, как лица мавров. Его черные глаза сумрачно блестели, а у висков появились серебряные нити. Катрин пожирала мужа глазами, пока Арно ехал вперед, безразличный, далекий, не обращая внимания ни на что, кроме сокола у себя на руке, которого он иногда подносил к лицу, словно желая ему что-то сказать. Катрин прекрасно знала, что он жил в нескольких шагах от нее, но, оказавшись прямо перед ним, испытала шок. Всадники продолжали путь, не обращая внимания на зевак… В бессознательном порыве Катрин хотела броситься под ноги белоснежной лошади, но две крепкие руки удержали ее, пока евнух, в ужасе вращая глазами, возник прямо перед ней. – Пустите меня! – воскликнула молодая женщина. – Что вам нужно? – Фатима приказала присматривать за тобой, – объяснила одна из женщин. – Ты хотела броситься за принцами? Так? – Разве запрещено посмотреть на них поближе? – Конечно! Твоя голова слетит, а ты этого даже не заметишь… а палка Фатимы не пожалеет наши спины! Катрин сникла. – Вернемся домой! У меня нет больше желания гулять. Она замедлила шаг у маленькой зеленой мечети, и несколько случайно услышанных слов заставили ее остановиться. Двое нищих провожали взглядом группу всадников. – Как мрачен франкский пленник принцессы. – Какой же мужчина, потеряв самое драгоценное – свободу, не будет мрачным? Этот христианин ведь воин. Видно же по его осанке… и по его шрамам. А война – это самый пьянящий из напитков. У него только любовь да любовь. Этого мало… Катрин сделала вид, что ей попала в ногу заноза. Она дала одной из служанок ступню для осмотра, а сама внимательно слушала. А продолжение разговора нищих оказалось еще гораздо более занимательным. – Так ведь говорят же, что Зобейда мечтает заставить его переплыть синее море, – сказал один их них. – Султан, конечно, согласится использовать такого великолепного рыцаря, даже неверного. Да он и не первый будет, кто переходит в мусульманство! – Наш калиф согласится отпустить от себя сестру? – Кто же мог когда-нибудь противиться воле Зобейды? Видел, кто охраняет ее драгоценную добычу? Сам визирь Абен-Ахмед Бану Сарадж собственной персоной. При виде богато разодетых женщин нищие принялись стонать и слезливо молить милостыню. Впрочем, Катрин услышала достаточно. Живо надев туфлю, она со всех ног бросилась к дому Фатимы. Если эта проклятая принцесса увезет Арно еще и в Африку, Катрин предстоит опять последовать за ним, пуститься в дорогу, терпеть опасности, тогда уже почти непреодолимые, потому что в таинственных городах страны, которую называли Магрибом, у нее не будет Абу-аль-Хайра. Любой ценой нужно помешать Зобейде. На миг ей пришла в голову безумная мысль бежать прямо в дом к врачу, но в этот час – она это знала – он уходил к своим больным. Ей не оставалось ничего другого, как вернуться в дом. Во внутреннем дворе, усаженном лимонными, гранатовыми деревьями и виноградом, Катрин остановилась: Фатима была не одна. Рядом с ней Катрин узнала ту самую старуху, хотя на этот раз парча, в которую она облачилась, была сумеречно-сиреневого цвета и вышита большими зелеными цветами. Заметив запыхавшуюся, взволнованную Катрин, Фатима поняла, что произошло что-то важное, и, извинившись перед гостьей, поспешно подошла к молодой женщине: – Что с тобой? Где служанки? – Они идут следом. Я пришла попрощаться с тобой, Фатима, попрощаться и поблагодарить тебя. Я должна вернуться к моему… хозяину. – Насколько мне известно, он за тобой не приходил. Ты что, с ним повстречалась? – произнесла негритянка с большим сомнением в голосе. – Нет. Но я должна вернуться к нему как можно быстрее… – Абу нет дома. Его вызвали в Алькасар Хениль. – Так что же… Он найдет меня дома, когда вернется, вот и все! Для него это будет приятной неожиданностью… – А для тебя? Ночь, которая тебя там ждет, тоже будет для тебя приятной неожиданностью? Большие глаза негритянки пытались поймать взгляд Катрин. – Чуть раньше, чуть позже! – прошептала молодая женщина, делая неопределенный жест. – Я думала, – медленно сказала Фатима, – что ты больше всего хотела попасть в Аль Хамру? При этих словах сердце Катрин замерло, но она заставила себя улыбнуться. – Мечты, к сожалению, не осуществляются… – Слушай меня, и твоя мечта осуществится без промедления. Пойдем со мной. Она взяла Катрин за руку, но, охваченная внезапным недоверием, молодая женщина стала сопротивляться: – Куда ты меня ведешь? – Вон к той женщине, которую ты видишь у воды… и к Аль Хамре, если ты хочешь все еще туда попасть. Эта старая женщина – Морайма. Ее все знают у нас, за ней бегают, потому что она управляет гаремом нашего властелина. Она приметила тебя в тот день, помнишь, и теперь пришла именно из-за тебя. Иди за ней, и вместо маленького врача ты будешь принадлежать калифу… – Калифу? – произнесла Катрин слабым голосом. – Ты предлагаешь мне войти в гарем? Обомлев, она собиралась с ужасом оттолкнуть это предложение, но фраза Абу-аль-Хайра пришла ей на память: «Комнаты Зобейды – это часть гарема». И еще одна фраза: «Мессир Арно живет в саду Зобейды, в отдельном павильоне…» Попасть в гарем – значит приблизиться к Арно. Она не могла мечтать о подобной удаче. Катрин заглушила шевельнувшийся в душе страх: если она только подойдет к узнику Зобейды, если осмелится с ним заговорить, ее отдадут на растерзание палачу принцессы. Молодая женщина решилась. – Иду за тобой, – сказала она. – И благодарю тебя. Единственно, о чем я прошу, пойди к врачу и отнеси мое письмо. Он же был добр со мной. – Это я могу понять. Врач Абу получит твое письмо. Но пойдем! Морайма уже заждалась. Старая женщина действительно подавала признаки нетерпения. Она широкими шагами мерила аллею, бросая взгляды в их сторону. Фатима поспешно, жестом фокусника сбросила шафранового цвета покрывало, в которое была завернута Катрин, открыв тонкую фигуру в широких муслиновых шароварах бледно-желтого цвета и коротенькой кофточке, глубокий вырез которой при каждом движении грозил высвободить ее грудь… Катрин увидела, как заблестели глаза старухи, и та раздраженным жестом отбросила свое собственное покрывало, открыв желтое, сухое и морщинистое лицо. При этом стал виден хищный профиль старой еврейки, увешанной драгоценностями, и провалившийся от отсутствия зубов рот, улыбка на котором выглядела отвратительной гримасой. Только покрытые большими кольцами руки были еще красивы. |