Онлайн книга «Дорога скорби»
— Итак, — сказала Индия, — Бетти Брэккен была в слезах? — Я не видел ни одной слезинки. — Чего стоил этот жеребец? Я попробовал овощи и решил, что они пережарены. — Никто не знает, — сказал я. — Кевин сказал мне, что он стоит четверть миллиона. Вы просто уклоняетесь от ответов. — Сколько стоит и чего стоит — это разные вещи. Он мог выиграть дерби. Он мог стоить миллионы. Никто не знает. — Вы всегда играете словами? — Довольно часто, — признался я. — Как и вы. — Где вы учились? — Спросите Кевина, — улыбнулся я. — Кевин рассказывал мне о вас такие вещи, что вы можете не захотеть, чтобы я о них знала. — Какие же? — Например, что легко обмануться вашим мирным видом. Что у вас вольфрам вместо нервов. Что вы болезненно относитесь к потере руки. Хватит для начала? Я задушу Кевина, подумал я. — Как вам лягушачьи лапки? — спросил я. — Мускулистые. — Ничего, у вас острые зубки. Ее отношение вполне заметно сменило направление от покровительства до неуверенности, и она начала мне нравиться. После кэрри и лягушек мы выпили кофе, в промежутках пару раз обменявшись оценивающими взглядами. Мельком я подумал, какова она в постели, и так же мельком подумал, что никто не станет обнимать потенциальную кобру. У меня и мысли не возникло попробовать. Она, кажется, приняла мою пассивность за разрешение действовать. Она заплатила за нас обоих кредитной карточкой «Памп», как и обещала, и явно ожидала, что я отплачу в понедельник, дав Кевину эксклюзивное интервью. Я пообещал, зная, что не смогу этого избежать, и предложил подвезти ее до дома. — Но вы же не знаете, где я живу! — Да все равно, — сказал я. — Спасибо. Здесь ходит автобус. Я не настаивал. Мы расстались у дверей ресторана. Ни поцелуя. Ни рукопожатия. Она только кивнула и пошла вперед не оглядываясь, а я вообще не верил в ее добросердечность. В воскресенье утром я снова открыл небольшой синий кейс, который мне дала Линда, и снова прочел все вырезки, где говорилось о покалеченных пони в Кенте. Я опять прокрутил запись двадцатиминутной программы, сделанной Эллисом о детях, которым принадлежали пони, и просмотрел ее с другой — тошнотворной — точки зрения. На экране он выглядел таким дружелюбным, таким обаятельным, таким умелым. Его рука с сочувствием обнимала Рэчел. Его приятное лицо было исполнено сострадания и гнева. Он говорил, что ослеплять пони или рубить им ноги — это преступление, такое же, как убийство. Эллис, в отчаянии думал я, как ты мог? Что, если он не сможет удержаться. Я поставил пленку второй раз, подмечая детали и внимательно прислушиваясь к тому, что он на самом деле говорил. Его чувство аудитории было непогрешимо. Дети были одеты в костюмы для верховой езды, двое или трое были в жокейских шапочках из черного вельвета. Он усадил их на кипы сена. Сам он сидел среди них на полу, в темном спортивном костюме, со сдвинутой на затылок кепкой, с темными очками в кармане. Некоторые ребятишки плакали. Он давал им свой платок и помогал справиться с горем. Когда он говорил, обращаясь прямо в камеру, звучали такие фразы, которые делали зримыми детские страхи: «Из пустых глазниц их глаза стекали по щекам» и «Чистокровный серебристый пони, сверкающий в лунном свете». Один его заботливый голос делал эти картины непереносимыми. «Серебристый пони, сверкающий в лунном свете». Основа кошмаров Рэчел. Я поставил пленку в третий раз и слушал, закрыв глаза, чтобы меня не сбивали с толку знакомое лицо или Рэчел в парике. Он сказал: «Серебристый пони доверчиво подошел, соблазненный горстью кусочков конского корма». Он не мог знать об этом. Он мог узнать, если бы кто-то у Фернсов догадался об этом. Но сами Фернсы не могли этого сказать. Они не кормили Силвербоя кормом. Корм ему дал тот, кто приходил ночью. Эллис, конечно, скажет, что он придумал это и выдумка случайно совпала с фактами. Я перемотал пленку и некоторое время смотрел в пространство. Эллис ответит на все вопросы. Эллису поверят. Во второй половине дня я написал длинный подробный рапорт для Нормана Пиктона — это было невеселое занятие. Рано утром в понедельник, как он того требовал, я приехал к полицейскому участку в Ньюбери и лично вручил конверт в собственные руки инспектору по расследованию. — Вы говорили об этом с кем-нибудь? — спросил он. — Нет. — В особенности с Квинтом? — Особенно с ним. Но... — Я запнулся. — Это дружная семья. Более чем уверен, что вечером в субботу или вчера Джинни и Гордон сказали Эллису, что мы с вами и Арчи осмотрели «Лендровер» и что вы забрали секатор. Я думаю, вы должны принять во внимание, что Эллис знает о начале охоты. Он с отвращением кивнул. — И поскольку Эллис Квинт официально проживает в округе Метрополитэн, мы, округ Темз-Вэлли, не можем продолжать расследование... — Вы хотите сказать, что не можете вызвать его в местное отделение Риджент-парк и задавать ему неудобные вопросы, вроде того, где он был в три часа ночи в субботу? — Вот именно. Мы не можем допрашивать его сами. — Я думал, что это деление уже давно упразднено. — Для всего требуется время. Я оставил его разбираться со своими проблемами и поехал в Кент. По пути, желая сделать Рэчел Фернс подарок, я завернул в Кингстаун и прошелся по магазинам. Витрина с куклами и мягкими игрушками заставила меня задержаться может, Рэчел нужно любимое животное, которое займет место пони. Но, вероятно, Линда не обрадуется появлению в доме шумного создания, которое линяет и грызет мебель. Однако я зашел в зоомагазин — и вот тогда-то я и приехал в дом Линды Фернс, имея в машине аквариум, водоросли, миниатюрные руины готического замка, электрический насос, лампы, корм для рыбок, инструкции и три больших закрытых банки с тропическими рыбками. Рэчел ждала меня у ворот. — Вы опоздали на полчаса, — укорила она меня. — Вы сказали, что приедете в двенадцать. — Ты когда-нибудь слышала о шоссе М25? — Все оправдываются, что ехали там. — Ну извини. Ее лысая головка все так же шокировала меня. Если не считать этого, выглядела она хорошо, щечки округлились и порозовели благодаря стероидам. Она была одета в легкую маечку и спортивные штаны. Это безумие — любить чужого ребенка с таким всеобъемлющим чувством, но я впервые почувствовал, что такое отцовство. |