Онлайн книга «В мышеловке»
Фрост осторожно перевел разговор на другое: попросил, чтобы никто из нас не входил в гостиную, которую полиция опечатала. А вообще они закончили обследование дома, и можно смести с полированных поверхностей серо-белый порошок для определения отпечатков пальцев. Дональд никак не отреагировал на эти слова. Подготовил ли мистер Стюарт список украденных вещей? Я подал ему лист с перечислением столового серебра и картин, которые смог вспомнить. Фрост неодобрительно поднял брови и сказал: — Нам нужен более подробный список, сэр! — Попробуем вспомнить сегодня еще что-нибудь, — пообещал я. — Кстати, украдено также большое количество вина. — Вина? — переспросил инспектор. Я показал ему пустой подвал. Он осмотрел его и надолго задумался. — Нужно было порядочно времени, чтобы вывезти все дочиста, — заметил я. — Похоже, что так, — протянул он. Он посоветовал Дональду подготовить короткое заявление и зачитать его перед репортерами, которые еще стоят во дворе, пусть уж лучше убираются… — Нет, — резко ответил Дональд. — Всего лишь короткое заявление, — продолжал настаивать Фрост. — Мы можем подготовить его вместе, если вы не против. В сущности, Фрост все написал сам. Он не меньше Дональда был заинтересован спровадить докучливых репортеров, от которых ему приходилось постоянно отбиваться. Мой кузен в конце концов согласился выступить с этим заявлением перед репортерами. Составленное в виде полицейского акта, оно было так далеко от пережитого им, что позволило бы ему зачитать его более или менее спокойно. — Но чтобы не было фотографов, — предупредил Дональд. Они заполнили холл — толпа искателей сенсаций с голодными глазами, настоящие зубры своей вездесущей профессии, лишенные эмоций сотнями подобных вторжений в человеческие трагедии. Конечно, им жаль парня, у которого убили жену. Но новости есть новости, а газеты продаются благодаря уголовной хронике, и если репортеры не будут поставлять хозяевам нужный товар, то потеряют работу и их место займут менее щепетильные конкуренты. Совет печати в последнее время запретил подобные бесцеремонные вторжения в жизнь сограждан, но лазейки, которые еще оставались, причиняли немало неприятностей потерпевшим. Дональд стоял на лестнице, мы с Фростом — внизу. Дон читал без всякого выражения, будто это касалось кого-то другого. — Я возвратился домой приблизительно в семнадцать часов и заметил, что за время моего отсутствия исчезло значительное количество ценных вещей… Я немедленно позвонил в полицию… Моя жена, которая по пятницам обычно не бывала дома, неожиданно вернулась и, очевидно, нарушила планы преступников… Он закончил. Репортеры старательно записали этот набор стандартных фраз и разочарованно переглянулись. Один из них, явно выбранный заранее, начал вкрадчиво, тоном, полным сочувствия, задавать вопросы: — Скажите, пожалуйста, какая из дверей ведет в комнату, где убили вашу жену? Дональд невольно бросил взгляд в сторону гостиной. Все повернули головы и уставились на белую панель, что-то записывая. — Скажите, что именно было украдено? — Серебро… картины… — Какие картины? Дональд покачал головой и стал бледнеть. — Не могли бы вы назвать их цену? — Я не знаю, — наконец ответил он. — Они были застрахованы? — Да. — Сколько спален в вашем доме? — Что? — Сколько здесь спален? — Кажется… да, пять. — Что вы можете рассказать нам о вашей жене? Характер, работа? И не могли бы вы дать ее фотографию? Дональд умоляюще помотал головой, пробормотал: — Простите! — повернулся и ринулся вверх по лестнице. — Все! — решительно заявил Фрост. — Не густо, — послышался ропот в толпе. — А вы чего хотели? Крови? — спросил инспектор, приглашая их к выходу. — Поставьте себя на его место. — Ладно, — протянул кто-то, и они ушли. — Беседа у нас получилась короткой, — усмехнулся Фрост, — но они и из этой малости сумеют настрочить предлинные репортажи. Во всяком случае, положительный эффект был налицо — большая часть машин разъехалась немедленно, да и остальные, подумал я, скоро последуют за ними. — Зачем они спрашивали о спальнях? — Чтобы оценить стоимость всего дома. — Бог мой… — Во всех газетах все будет подано по-разному. — В голосе Фрос-та прозвучала веселая нотка. — Они всегда так. — Он посмотрел в сторону лестницы, по которой поднялся Дональд, и вроде бы ненароком спросил у меня: — У вашего кузена финансовые затруднения? Я знал его манеру ловить человека на слове. — Не думаю, — неторопливо ответил я. — Вы бы лучше прямо спросили у него. — Обязательно, сэр! — окинул он меня внимательным взглядом. — А что знаете вы лично? — Только то, что у полиции есть какие-то подозрения, — ответил я спокойно. Он пропустил мои слова мимо ушей. — У мистера Стюарта дела идут нормально? В наши дни многие предприниматели средней руки становятся банкротами… — Наверное, вы правы, — согласился я. — И из-за затруднений с наличными. — Боюсь, что не смогу быть вам полезным. Вам придется проверить бухгалтерию. — Мы так и сделаем, сэр. — И если даже окажется, что фирма близка к банкротству, это еще не значит, что Дональд инсценировал ограбление. — Такое уже бывало, — сухо сказал инспектор. — Если бы ему были нужны наличные, он мог бы просто все продать, — заметил я. — Возможно, он так и сделал. У меня перехватило дыхание, и я ничего не ответил. — Что же касается вина… то, как вы сами заметили, чтобы вынести его из дома, потребовалось бы много времени. — Это фирма с ограниченной ответственностью, и ее банкротство не затронуло бы ни его дома, ни личного капитала. — А вы кое-что смыслите. Разве не так? — Жизнь учит, — уклонился я от ответа. — Я думал, что художники далеки от мирских дел. — Некоторые и в самом деле далеки. Он поглядывал на меня узенькими щелками глаз, словно прикидывал, какое участие я мог принимать в инсценировании кражи. — Мой кузен, Дональд Стюарт, благородный человек, — тихо произнес я. — Этот эпитет вышел из употребления. — И все же осталось немало таких людей. |