Книга На полголовы впереди, страница 19 – Дик Фрэнсис

— Не слишком это надежно, — проворчал он, повторив номер телефона, который я ему продиктовал.

— Она тяжело больна, — добавил я и рассмеялся про себя, услышав, как он пробормотал что-то нечленораздельное.

Потом он сказал:

— Тор, это немыслимо.

— Ну, не знаю. В конце концов, все-таки постоянная линия связи. Было бы хуже, если бы ее не было. И Билл Бодлер сам это предложил. Ему виднее, годится она для этого или нет.

— Ну ладно. Все же лучше, чем ничего. — Правда, он произнес это без большой уверенности, и я мог его понять. Человеку, который командовал бригадой, трудно смириться с мыслью, что у полевого телефона будет дежурить прикованная к постели старушка. — В воскресенье я буду здесь, дома. Позвоните мне, пожалуйста, перед посадкой в поезд — вдруг в последнюю минуту у вас или у меня появится какая-нибудь информация.

— Обязательно.

— А вообще у вас подозрительно довольный голос, — сказал он с оттенком неодобрения.

— А… Ну, видите ли… Похоже, что путешествие будет приятным.

— Вы не для этого едете.

— Если так, буду делать все, чтобы не получить ни малейшего удовольствия.

— Имейте в виду — невыполнение приказа карается расстрелом, — хладнокровно сказал он и тут же положил трубку.

Я тоже положил трубку, хотя и без особой поспешности, и телефон немедленно зазвонил.

— Это Билл Бодлер, — произнес знакомый низкий бас. — Значит, добрались до Торонто нормально?

— Да, спасибо.

— Я получил информацию, о которой вы просили, — про лошадь по кличке Лорентайдский Ледник. Про то, почему его владелица продала долю.

— А, хорошо.

— Не уверен, совсем не уверен. На самом деле ничего хорошего. Как выяснилось, Филмер побывал здесь, в Канаде, в конце прошлой недели и осведомлялся у нескольких владельцев, чьи лошади будут участвовать в поездке, не хотят ли они продать ему долю. Сегодня утром один из них упомянул об этом в разговоре со мной, а теперь я переговорил и с остальными. Все говорят, что он предлагал хорошую цену за половинную долю. Или за треть. По-видимому, за сколько угодно, лишь бы хоть как-то зацепиться. Похоже, что он методически шел по всему списку, пока не добрался до Даффодил Квентин.

— До кого?

— До владелицы Лорентайдского Ледника.

— А отчего это плохая новость? — спросил я, не понимая, почему у него в голосе звучит такое разочарование.

— Вы с ней познакомитесь. Сами увидите, — загадочно ответил он.

— А вы сказать не можете?

Он шумно вздохнул:

— Ее муж, Хэл Квентин, был большим энтузиастом канадского скакового спорта, но год назад он умер и оставил своих лошадей жене. С тех пор три из них погибли от несчастных случаев, а миссис Квентин получила за них страховку.

— Три? — переспросил я. — За один год?

— Вот именно. Каждый раз проводилось расследование, но каждый раз все выглядело вполне натурально. Миссис Квентин утверждает, что это просто ужасное совпадение.

— Еще бы, — сухо заметил я. — Во всяком случае, это она продала половинную долю Джулиусу Филмеру. Хороша парочка! Я только что звонил ей и спросил про эту сделку. Она говорит, что ей так захотелось и не было никаких причин отказаться. Она говорит, что устроит в поезде бал, — совсем мрачно добавил он.

— Ну, нет худа без добра, — сказал я. — Если она продала половинную долю, вряд ли она замышляет сбросить свою лошадь с поезда на полном ходу, чтобы получить страховку.

— Что за непристойное предположение. — Впрочем, по его голосу не похоже было, что он сильно шокирован. — Вы будете завтра на "Вудбайне"?

— Да, но не на обеде.

— Хорошо. Если там встретимся, не забудьте: мы незнакомы.

— Конечно, — согласился я, распрощался с ним, положил трубку и погрузился в размышления.

Ну, по крайней мере Даффодил Квентин никто не заставлял продавать долю угрозами. Никто из тех, кому Филмер угрожал, не вздумал бы устраивать бал с его участием. По-видимому, ради того чтобы попасть на поезд в качестве владельца, он готов был заплатить живыми деньгами. Был готов слетать в Канаду, чтобы совершить эту сделку, вернуться в Англию, чтобы во вторник в Ноттингеме забрать у Хорфица портфель, а потом снова вылететь в Канаду, вероятно, чтобы успеть на завтрашние скачки.

Интересно, где он сейчас. Интересно, о чем он думает, что замышляет, что собирается сделать. Я с облегчением подумал: как хорошо, что он не знает о моем существовании.

До самого вечера я ходил по магазинам, бродил по улицам и разъезжал на такси, заново знакомясь с этим городом — одним из самых красивых в мире.

Шесть лет назад его архитектура привела меня в восхищение, и теперь оно не уменьшилось, а стало еще сильнее. В просветах между угловатыми небоскребами из черного стекла и золотистого металла то и дело открывался великолепный вид на стройную телебашню, заканчивающуюся утолщением в виде луковицы. С тех пор как я здесь побывал, они построили целый новый комплекс — Гавань, новый фасад города, обращенный к озеру Онтарио и к миру.

В шесть часов, оставив покупки в отеле, я снова отправился в теплый светлый офис "Мерри и компании" и обнаружил, что там многие еще работают.

Нелл, сидевшая за своим столом и, конечно, занятая телефонным разговором, молча указала мне на стул для посетителей. Я сел и стал ждать.

То один, то другой из тех, кто мурлыкал по телефону, уже, зевая, надевал пиджак, выключал компьютер, доставал из большого холодильника банку лимонада и с шипением ее откупоривал. Погасло несколько настольных ламп.

Даже зелень, украшавшая зал, выглядела усталой. Вечер пятницы — время, когда бурная энергия бизнеса иссякает. Благословенная пятница!

— Завтра мне придется снова быть здесь, — печально сказала Нелл, догадавшись, о чем я подумал. — И почему я вообще согласилась поужинать с вами сегодня вечером, не могу понять.

— Но вы обещали.

— Это было просто безумие.

Я пригласил ее поужинать после того, как она показала мне, кто где будет спать в поезде (возможно, это мое подсознание помимо моей воли забежало далеко вперед). Она ответила: "Ладно, ведь надо же мне будет где-то поужинать", — что я счел достаточно твердым согласием.

— Вы готовы? — спросил я.

— Нет, мне непременно надо позвонить еще в два места. Вы… подождете?

— Это у меня всегда прекрасно получалось, — любезно ответил я.

Погасло еще несколько ламп. Те немногие, что еще горели, освещали светлые волосы Нелл, оставляя в тени ее глаза и подчеркивая ямочки на щеках. Я принялся размышлять о ней. Очаровательная незнакомка, непрочитанная книга, может быть, начало чего-то. Но у меня бывали и другие начала, в других городах, и я уже давно привык не торопить события. Возможно, до традиционного финала дело так и не дойдет, но пока все замечательно, а что касается будущего — посмотрим…