Книга Пятьдесят на пятьдесят, страница 51 – Дик Фрэнсис, Феликс Фрэнсис

— Спасибо, — ответил я и поцеловал ее.

Я пока не знал, стоит ли рассказывать ей о Луке. Мне очень хотелось знать ее мнение на этот счет. Я считал, она вправе знать, что, возможно, в самом ближайшем времени мне предстоит стать партнером с долей пятьдесят на пятьдесят, а не единственным полноправным хозяином бизнеса.

— Лука Мандини хочет партнерства, — сказал я.

— Вот как? Но ведь он еще очень молод.

— Ему двадцать семь, — сказал я. — Не так уж и молод. Ну и потом в деле он хорош. Очень хорош.

— Ты думаешь, что проиграешь, если не возьмешь его в долю? — спросила она.

— Возможно. Он или начнет собственное дело, или договорится с кем-то еще, на лучших условиях.

— А ты можешь себе это позволить? — спросила она.

— Думаю, да, — ответил я. — Сэкономлю на его зарплате, да и во всех других отношениях будет примерно то же самое по деньгам. Я уже и так отдаю ему значительную часть прибыли. Но независимость свою терять не собираюсь. Последнее время дела у нас шли очень неплохо, он отлично разбирается в компьютерах, а ты сама знаешь, я в этом не силен. Если Лука уйдет, я всегда могу нанять нового помощника, который разбирается, но…

— Но не такого хорошего? — спросила она.

— Да, такого же найти трудно, — ответил я.

— Тогда нечего ломать голову. Дай ему то, что он хочет.

— Ты думаешь?

— Конечно, — ответила она. — Да и какие тут могут быть варианты? Лука ведь не сможет просто так уйти, если станет партнером, верно? Только надо составить с ним такой контракт, чтобы уход стоил ему денег.

Связать его договором, чтоб он не смог ни выйти из бизнеса, ни разрушить его сомнительными операциями. Да, это мысль. Я решил не рассказывать Софи о проделках Луки с Интернетом, мобильными телефонами и стартовыми ценами. Я также не стал упоминать о кулаках и ударах ботинком со стальными набойками на стоянке в Кемптоне. Есть пределы, за которые выходить не стоит.

Но я был рад, что спросил ее о Луке. Сильной стороной Софи всегда было ясное мышление в вещах, связанных с бизнесом, — конечно, когда она была в порядке. И этот ее совет показался мне здравым, как и теперешнее состояние ее психики.

— Спасибо тебе, — сказал я. — Так и сделаем.

И мы нежно расцеловались на прощанье.

Сегодня она даже не стала укорять меня за то, что снова оставляю ее одну. Думаю, оба мы были уверены, что вместе вернемся домой уже в понедельник, и еще каких-то два лишних дня мало что значат.

Дундалк — сообщил мне Интернет. Телефон Пэдди Мёрфи был зарегистрирован в Дундалке. Далее я выяснил, что этот самый Дундалк находится примерно в пятидесяти милях от Дублина, на северо-восточном побережье Республики Ирландия, близ устья реки под названием Каслтаун и недалеко от границ Северной Ирландии.

Компьютер также сообщил мне, что Дундалк является не городом, а крупнейшим в Ирландии поселком городского типа с населением около тридцати тысяч человек. И что код 42 распространяется также на прилегающие территории с населением около полумиллиона человек. Так что вряд ли есть смысл ехать в этот самый Дундалк и спрашивать на улицах, не знает ли кто там человека по имени Пэдди Мёрфи. Если сделаю это, меня наверняка упекут в психушку.

Я сидел в кабинете после еще одной беспокойной ночи, что выдалась в доме на Стейшн-Роуд.

Меня очень беспокоил тип по прозвищу Близко Посаженные Глазки. Я не питал никаких иллюзий на тему того, что он перестанет искать деньги. Поэтому снова подставил стул под ручку двери в спальне. А наличные оставил в буфете под лестницей — это на тот случай, если он явится со своим двадцатисантиметровым ножом. Возможно, тогда он просто заберет деньги и не станет меня трогать.

Я снова взглянул на мобильник отца. Еще вчера вечером, после возвращения из больницы, несколько раз пытался дозвониться Пэдди Мёрфи, но напрасно. И вот сейчас снова набрал номер и услышал знакомый голос.

— Если ты из полиции, то сейчас был бы уже здесь, — сказал Пэдди. — Поэтому думаю, что нет.

— Нет, — ответил я. — Не оттуда.

— Тогда кто ты такой? — Ирландский акцент, как мне показалось, только усилился.

— Я же говорил, — ответил я. — Сын Алана Грейди.

— Нет у него никакого сына.

— Есть, — сказал я.

— Что-то не сильно ты смахиваешь на австралийца, — заметил он.

— Я и не австралиец. Родился здесь еще до того, как он переехал в Австралию.

Настала пауза.

— Ты меня слышишь? — спросил я.

— Возможно, — ответил он. — Чего тебе от меня надо, а?

— Ты хорошо знал моего отца? — спросил я.

— Что это значит — знал?

— Отца убили на скачках в Аскоте. На автостоянке. Закололи ножом.

Снова долгая пауза.

— Когда? — спросил он.

— Неделю назад, в прошлый вторник.

Опять пауза.

— Того, кто это сделал, поймали? — спросил он.

— Пока что нет, — ответил я.

— Подозреваемые есть?

— Не знаю, — сказал я. — Но не думаю, что есть.

— Неужели у них нет ни одной зацепки? — спросил он. — «Наверное, напуган, — подумал я. — И уж точно — не без причин».

— Убийцей был мужчина лет тридцати пяти. Худощавый такой, с близко посаженными глазами, — сказал я.

— Что это значит — с близко посаженными? — медленно произнес он.

— Ну, расположены слишком близко для такого лица, — ответил я. — Никого тебе случайно не напоминает?

Он молчал, видно, задумался.

— Может, и так.

— Так ты знаешь, кто он, — сказал я. И прозвучало это как утверждение, а не вопрос.

— Нет, — тут же выпалил он. Но я ему не поверил.

— Этот человек может прийти и за тобой, верно?

— Да с какой стати? — нервно воскликнул он.

— Не знаю. А вот ты знаешь.

— Нет, — торопливо выпалил он.

— Отрицание не поможет его остановить, — произнес я. — Кто он?

— Думаешь, я совсем ума лишился или что? — воскликнул он. — Даже если б знал, не сказал бы. Ясно?

— Почему нет? — спросил я.

— Думаешь, я окончательно рехнулся? — повторил он. — Да потому, что он и меня тоже прикончит.

— Этот может, — заметил я.

Пэдди, похоже, не на шутку разволновался.

— Пресвятая Дева Мария, Богородица, — пробормотал он.

— Молитва тебе не поможет, — сказал я. — Но если расскажешь мне или полиции, есть шанс. И потом, к чему этому типу тебя убивать?