Онлайн книга «Zамарашка»
|
У рыжего верзилы намечалось отличное настроение. Он лыбился как дите перед карамельным петушком на палочке. Конечно, я сладкая курочка, но сожрать себя никому не дам. Гельм пристально вгляделся в меня, я понадеялась, что не опознает, нахмурился, по его щекастому лицу пролетела видимость мыслительного процесса, после чего он шагнул на меня, я резво отскочила назад. Он вперед, я – назад, так мы довальсировали до падре. Я спряталась за его священной спиной, а Гельм остановился с озадаченным видом. – Какая прелесть! – объяснила ему мачеха. – Девица вас стесняется, Ваше величество! Добро пожаловать в наш дом, где для вас открыты все двери… И бла-бла-бла, бла-бла-бла… Гельм повернулся в ее сторону, сопоставляя услышанное с увиденным, и вспомнил о правилах хорошего тона. У меня возникла временная передышка, я выглянула из-за спины и взглядом смерила расстояние от падре до дверей. Словно поняв мои намерения, на входе тут же нарисовался папаша Грэм. Ну, ничего, получит он у меня по заслугам! Возьму и расскажу мачехе, что я у него не одна. Нас, побочных детей любвеобильного лесничего, много! Конечно, я не знаю, сколько, но, полагаю, для мачехи интересен сам факт. После того как присутствующие выразили королю свое почтение, а он уважил их, воцарилась пауза. Король нюхал воздух в глубокой задумчивости. – Отмэнно пахнэт лошэдьми, – наконец-то изрек он, коверкая не родной язык, с удовольствием принюхиваясь к дохлой крысе. – Наша девочка прекрасная наездница, – принялась прыгать перед ним мачеха. – Она и лошади фактически одно целое! Я и лошади?! – Мокрэя псинэ, – гадал король, – одурэющий аромэт. – Какое совпадение, Талия и псина – одно целое! – Тетушка, – выглянула я из-за плеча падре, не в силах больше терпеть это издевательство над своим светлым образом, – сбавьте обороты! – Э! – обрадовался Гельм, – Мэя кэрэлева! – На все воля небес, – резонно заметил падре и повернулся к алтарю. Только не это! Только не это! Что делать? Моя душа заметалась по телу в поисках крыльев, чтобы выпорхнуть отсюда и улететь, куда глаза не глядят. – Ваше величество, дамы и господа, – торжественно изрек Эдберг, подходя ко мне, – объявляю брачную церемонию открытой! Предатель! – Леди Талия, перед тем, как вас объявят супругой короля Гельма-Завоевателя, можете попрощаться с родными, близкими и друзьями. Это что, похороны?! – По старшинству я первый, – вздохнул Эдберг. Дальше случилось невероятное: он подошел ко мне, обнял за талию, нагнулся и крепко поцеловал в губы. Я стояла как парализованная, готовая бесплатно ездить на общественном транспорте – инвалидом, не в силах ответить на его пылкий поцелуй. Герцог на мгновенье отклонился от меня, подмигнул и опять приник к моему рту. Представьте себе, что вы целуетесь на лобном месте, где ждет палач и наточенная гильотина! Рыжий верзила заскрипел зубами, папаша Грэм обессилено сел на порог, Бониэль схватился за шпагу, Миканиэль ревниво шагнул к нам. Мачеха охнула, упала в кресло, перекладывая тяжесть своего тела на его спинку, и оно перевернулось вместе с ней. Но никто даже не обратил внимания на ее вопль и опрокинувшийся ворох юбок, из-под которого взмыли вверх две ноги в розовых кружевных панталонах. Падре зашептал молитву, прося небеса вернуть невесте хоть каплю ума. Ничего не помогло. – Кто следующий?! – довольно воскликнула я, когда Эдберг отступил от меня с удовлетворенным видом. Без лишних слов ко мне подошел Миканиэль. Целоваться с братом? Но, если признаться честно, разве он мне брат? Во всяком случае, фамилия у него точно не Архипов. Он целовал властно, настойчиво, требовательно. Я раскрепостилась и обняла его за шею, он привлек меня ближе к себе… – Бониэль, – кивнул герцог, – теперь твоя очередь! – Этэ чтэ такоэ?! – прорычал король Гельм, сжимая кулаки. – Это? – невинно пожал плечами Эдберг, – старинный народный обычай, Ваше величество. Невеста должна перецеловать всех знакомых мужчин перед первой брачной ночью. – Я нэ позволэю! – А кто тебя спрашивать-то будет? Раз так решил народ, надо выполнять, – хмыкнула я и подтянула к себе изумленного Боню. Видимо, это был первый в его сознательной жизни поцелуй. Целоваться бравый парень не умел! Пришлось за столь короткий срок научить его. Думаю, он остался мне благодарен. – Достэтэчно! – Отчего же? – заявила я, показывая пальцем на пажей, поднимающих мачеху. – Я еще с ними знакома! У-у-у-у, ядреные перцы, кто хочет поцеловать будущую королеву?! Ха! Я поняла замысел Эдберга. Гельм не ревновал, нет. Ревнуют, когда любят. Он же бесился из-за того, что его собственность пошла по рукам. Пажи встали в очередь, и я подарила каждому из них свой нежный чмок. Надеюсь, они запомнят этот день навсегда. – Эх, прощай, молодость, – прослезилась я, – была не была! Давайте по второму кругу! – Кур-кур-кур, – зациклило рыжего властелина с перекошенным от бешенства лицом. – Кур-ти-зэнкэ! – Что вы сказали, Ваше величество? – напрягся Эдберг. – Онэ куртизэнкэ! – Гельм выхватил кинжал из ножен и шагнул на меня. Пажи в испуге разбежались, но передо мной тут же плечом к плечу встали братья. – Честь сестры – наша честь! – решительно отчеканил Бониэль. – К ней – только через нас! – провозгласил Миканиэль. Я всхлипнула, такого от них, честно говоря, не ожидала. – Братики, милые, спасибо вам! Я вас сейчас зачмокаю! – Сновэ?! – впал в ярость король Гельм, решив начать драку. – Ваше величество, – дипломатично остановил его Эдберг, хватая за руку, – мне думается, что в данной ситуации лучшим вариантом стал бы отказ от церемонии… – Дэ! Дэ! Дэ! – как на базаре завопил тот. Так, насколько я знаю, кричат восточные мужчины перед тем, как развестись с женой. Только они кричат «нет». Но Гельм оправдал мои надежды, – я на неэ нэ жэнюсь! – Обожемой! Неужели это правда! Король, как я рада! Дайте я вас расцелу… – У-у-у-у-у-у! – взревел он как раненый бегемот. – У-у-убью! – Не стоит даже пытаться, – резонно заметил Эдберг. – Не дадим. – Убивать за поцелуй? – хмыкнула я. – Настоящая Синяя борода этот рыжий Завоеватель. И на всякий случай приняла стойку боевого хомячка. Самое большое, на что способна, вообще-то я драться не умею. – Господи! – изменил своей присказке испуганный падре, спрятавшийся под алтарем, – снизойди до этого дома и не дай разгореться международному конфликту! |