Книга Фаворит, страница 25 – Дик Фрэнсис

– Я думаю, глотки были двойные, – сказал Дэн улыбаясь. Он взял у меня записку и прочитал ее. – Что это значит – «Болингброк. На этой неделе»? Ты из-за этого в такой запарке?

Джо вырвал у него записку и сунул себе в карман. Кажется, он только сейчас понял, что Дэн все слышал.

– Не твое дело, – грубо бросил он.

Мне очень хотелось сказать ему, что это и не мое дело. Но он повернулся ко мне и сказал своим воющим, жалобным голосом:

– Что же мне делать?

– Ты скачешь сегодня? – спросил я.

– В четвертой и последней скачке. Сегодня эти проклятые любители забрали себе полностью целых две скачки. Это же свинство – оставили нам, профессионалам, всего четыре скачки, чтоб заработать на хлеб. Почему эти толстозадые джентльмены-наездники не отправятся к... – Он окончил грубой бранью.

Наступила короткая пауза. Дэн расхохотался. Джо был не настолько пьян, чтобы не сообразить, что он сел на своего конька, не подумав о слушателе. Он сказал самым ласковым голосом, на какой был способен:

– Ну, Аллан, ты же понимаешь, лично к тебе это не относится...

– Если ты при всем том, что думаешь о наездниках-любителях, хочешь моего совета, – сказал я, стараясь сохранить серьезное выражение лица, – иди и немедленно выпей три чашки крепкого черного кофе и потом старайся как можно дольше никому не попадаться на глаза.

– Нет, я говорю, что мне делать с этой запиской? – Джо был более толстокожим, чем дорожный чемодан.

– Не обращай на нее внимания, – сказал я. – По-моему, тебя просто разыгрывают. А может быть, тот, кто написал это, знает, что ты любишь топить горе в виски, и рассчитывает, что ты развалишься: стоит черкнуть тебе угрожающее письмо – и ты готов, больше и делать ничего не надо. Чистенькая, бескровная и эффектная месть.

Мрачная мина на младенческом лице Джо стала постепенно переходить в упрямое, ослиное выражение, что было не менее противно.

– Никто от меня этого не добьется, – сказал он с той воинственностью, которая, как я понимал, должна уменьшаться вместе с содержанием алкоголя в его крови. Он вывалился из двери весовой, очевидно в поисках черного кофе. Прежде чем Дэн успел спросить меня, что происходит, он получил увесистый удар по спине: это было дружеское приветствие Сэнди Мэйсона, тот презрительно посмотрел вслед Джо.

– Что с ним такое, с этим идиотом? – спросил он и тут же продолжал, не дожидаясь ответа:

– Слушай, Дэн, будь другом, дай мне уйти вперед в первой скачке на этой лошади, которую мне подсунул Грегори. По-моему, я ее вижу в первый раз. Похоже, ее владельцу понравились мои рыжие волосы. – Заразительный смех Сэнди заставил всех в весовой обернуться к нему с улыбкой.

– Ладно, – сказал Дэн.

Они принялись обсуждать детали, и я хотел уйти. Но Дэн коснулся моей руки. Он спросил:

– Сказать им? Ну хоть Сэнди, например, о проволоке и о Билле?

– Говори, – сказал я. – Может случиться, ты что-нибудь разведаешь. Но только будь осторожен! – Я хотел было поведать ему о предупреждении, которое сам получил в лошадином фургоне, но это была чересчур длинная история, и я ограничился тем, что сказал:

– Помни, что ты насторожишь людей, и они могут пристукнуть тебя по ошибке.

Он удивленно взглянул на меня.

– Н-да. Я буду осторожен. Мы повернулись к Сэнди.

– Вы чего это оба такие мрачные? Кто-нибудь увел эту шикарную брюнетку, по которой вы оба сохнете? – спросил Сэнди.

– Да вот, думаем о Билле Дэвидсоне, – ответил Дэн, не обратив внимания на ехидную реплику.

– А чего о нем думать?

– Падение было подстроено. Над препятствием натянули проволоку. Аллан видел ее. Сэнди был поражен.

– Аллан видел? – повторил он, и вдруг, когда до него дошло наконец значение слов Дэна, он воскликнул:

– Но это же убийство!

Я привел доводы в пользу того, что задумано было вовсе не убийство. Карие глаза Сэнди глядели на меня не мигая, пока я не кончил, – Вроде ты и прав, – сказал он. – Ну и что ты собираешься делать?

– Пытается раскопать, что за всем этим кроется, – сказал Дэн. – И мы подумали, что ты можешь помочь. Ты не слышал ничего такого, что могло бы прояснить это дело? Я к тому, что люди ведь болтают с тобой о всякой всячине.

Сэнди разгреб сильными загорелыми руками свои взлохмаченные рыжие волосы и почесал в затылке. Но и этот массаж мозга не породил никаких блестящих мыслей.

– Да, но по большей части они мне рассказывают о своих девчонках или о том, какие они делают ставки. А о майоре Дэвидсоне – нет, не было разговора. Мы не были с ним закадычными друзьями, потому что он думал, будто это я «придушил» лошадь одного из его приятелей. Ну что же, – добавил Сэнди со своей покоряющей улыбкой, – возможно, так оно и было. Во всяком случае, пару месяцев назад мы с ним крепко поговорили.

– Узнай, не слыхал ли чего кто-нибудь из твоих друзей-букмекеров, – сказал Дэн. – У них всегда ушки на макушке.

– О'кей, – сказал Сэнди. – Я начну с этой новости, и посмотрим, что из этого выйдет. Только не сейчас, у меня ни минуты времени. Слушай, начинается первая скачка, и ты должен хоть что-нибудь рассказать мне об этой паршивой лошаденке, которую мне всучил Грегори. – И, увидев, что Дэн колеблется, Сэнди стал настаивать. – Ну ладно, ну чего тебе скрывать? Уж если Грегори просит, чтобы я взял лошадь, значит, это такая вонючка, что никакого разумного человека не уговоришь сесть на нее верхом, я же понимаю.

– У этой кобылы, – сказал Дэн, – мерзкая привычка налетать на препятствие, словно оно вовсе и не стоит перед ней. Как правило, она в результате падает в канаву.

– Ну, спасибо, – сказал Сэнди, по-видимому ничуть не обескураженный. – Я ее взгрею так, что она забудет свои привычки. До скорого! – Он пошел в раздевалку, Дэн посмотрел ему вслед.

– Еще не появилась на свет лошадь, которой можно напугать этого громилу Сэнди! – сказал он с восхищением.

– Нервы у него дай бог! – согласился я, – Но зачем Пит пускает такую лошадь именно здесь?

– Владелец мечтал, чтобы его скакун участвовал в Челтенхэме. Ну, знаешь, как это бывает. Фантазия аристократа и все такое, – сказал Дэн примирительно.

Вокруг нас непрерывно теснилась толпа тренеров и владельцев лошадей. Мы вышли наружу. Дэном тотчас же завладели двое репортеров, желающих узнать его мнение о предстоящем через два дня розыгрыше Золотого кубка.

День тянулся медленно. Начались скачки. Яркое солнце, праздничное настроение толпы, наэлектризованная атмосфера – все было, как обычно.

Сэнди заставил-таки свою кобылу перескочить через первую открытую канаву, но скрылся во второй. Он вылез оттуда с широкой улыбкой, крепко ругаясь.

Джо явился после второй скачки. Он казался менее пьяным, но еще более напуганным. Я бесстыдно избегал его.