Книга Каждый день как последний, страница 65 – Ольга Володарская

— Я хочу его понять.

— Паша, ты хочешь рискнуть жизнью ради праздного любопытства?

— Это совсем не то.

— А что?

— Мне трудно объяснить.

— А ты попытайся.

— Я всю жизнь себя ломаю. С малых лет. Но меня не покидает мысль, что я все делаю неправильно. Жил тут с семьей — не то. Бросил ее, уехал — опять не то. Вроде кайф, но не полный. Вот сейчас тебя встретил, и нравишься ты мне так, что до печенок пробирает. Влюбился, хотя думал, что не способен на это. Радоваться бы, а я не могу. Опять что-то не то…

— Это нормально — сомневаться. В себе, в правильности выбора… Но при чем тут Кен? Иначе говоря Петр Козловский, племянник Валеры?

— Он не сомневается, понимаешь? Он идет к цели, какой бы чудовищной она ни была. И он не псих. Я уверен в этом. Он абсолютно нормален. Кен — прямая противоположность мне. Я хочу понять его, чтобы понять себя!

— Приехали, братишка! — выкрикнул водитель, затормозив и выключив магнитолу. Он слушал всю дорогу кавказскую музыку.

Паша поблагодарил, расплатился.

— Если понадоблюсь, звони, вот мой номер, — сказал таксист, сунув ему визитку.

После этого дал по газам и скрылся. Лихой джигит!

Они высадились у серой девятиэтажки. Заставленный машинами двор, заляпанная рекламными объявлениями подъездная дверь, урна, из которой торчат пустые пивные бутылки и банки из-под коктейлей.

— Откуда ты знаешь, где Кен живет? — спросила Дина.

— Он говорил при мне следователю, я запомнил.

— Да, у тебя же отличная память.

— На некоторые моменты…

— Думаешь, он дома?

— Уверен. Даже знаю, что он делает.

— И что же?

— Пишет. Он говорил мне, что нашел себя в литературе. Не ищет, а именно нашел. Кен — человек, не привыкший сомневаться. И работает он ночами. — Павел усадил Дину на лавку. — Я пойду. А ты жди меня. Минут через десять вызови полицию. Раньше не надо, боюсь, Кен не успеет мне все рассказать.

— Даже не думай!

— О чем?

— О том, чтобы идти туда в одиночку. Я с тобой.

— Нет.

— Ты же не боишься Кена. Значит, и мне опасность не грозит. Я пойду с тобой, и точка.

— Но кто-то должен вызвать полицию!

— Значит, сделаем это сейчас.

Она достала телефон, но он оказался разряженным.

— Дай свой, пожалуйста, — попросила она у Паши.

Тот полез за мобильным и не успел взять его, как тот начал издавать музыкальные трели.

— Кто это там? — пробормотал Паша, выуживая аппарат из кармана. — Наташа! — воскликнул он, глянув на экран. Затем ответил на звонок.

Дина хотела прислушаться к разговору, но отвлеклась. Задрав голову, она увидела в окне знакомый силуэт. Это Кен расхаживал по кухне. Туда-сюда, туда-сюда.

Думал над сюжетом?

У Дины в голове не укладывалось, как такой во всех отношениях приятный человек может быть монстром. Он не вызывал у нее ни капли негативных эмоций. Она слепа? Нечувствительна? Наивна и глупа? Никогда у нее не получалось разбираться в людях…

— Дина, пойдем, — услышала она голос Паши.

— Что Наташа?

— Она тоже вычислила Кена. Только шла иным путем. Я попросил ее вызвать полицию.

Сказав это, он подошел к подъездной двери. Ткнув пальцем в нужные кнопки, стал ждать ответа.

— А если он не откроет? — спросила Дина.

— Я позвоню на мобильный.

— Не возьмет трубку?

Паша пожал плечами.

Но тут из динамика донесся голос:

— Кто там?

— Кен, это я, Паша… — Он хотел добавить, что не один пришел, а с Диной, но она приложила палец к губам. — Хочу поговорить с тобой. Впустишь?

— Заходи, конечно.

Замок, пиликнув, открылся.

Они вошли, вызвали лифт. Пока поднимались, Дина всматривалась в лицо Паши, пытаясь прочитать на нем хоть какие-то эмоции. Но не вышло. Оно оставалось абсолютно невозмутимым.

Когда они вышли из лифта, дверь квартиры уже была открыта. Кен гостеприимно приглашал к себе. Паша вошел первым. Дина за ним.

— А ты не один? Что ж не сказал? Заходите, ребята…

Кен был само гостеприимство. А выглядел так, будто к нему не среди ночи ввалились нежданно-негаданно, а явились к обеду по предварительной договоренности. Домашняя одежда безупречна, как будто на выход. Голубые джинсы, футболка цвета ванили, белоснежные носки, все отличного качества.

— Пишешь? — спросил Паша.

— Да. И роман к концу близится. Но что-то не идет последняя глава…

— Прочтешь?

— Ты за этим явился? — хмыкнул Кен.

— Хочу ответы на свои вопросы получить. Если для этого потребуется узнать, о чем ты пишешь, то да.

— Хотите чаю?

— Нет, спасибо. Мы ждем твоей исповеди.

Кен, прикуривавший в этот момент сигарету, поднял на него удивленные глаза.

— Не понял? — Втянув дым, он выпустил его через нос. В его клубах лицо Кена выглядело особенно эффектно.

— Мне изначально не давал покоя один факт, — начал Паша, привалившись к дверному косяку. — Почему в комнате с черным потолком нет камеры? Ведь маньяк очень театрально обставлял все свои действия. Тянул паузы, включал музыку. Он ставил спектакль. Но если ты главный его участник, то захочешь увидеть запись. А камер не было! Значит, все делалось для некоего зрителя.

— Я все еще в недоумении, — затянулся глубоко Кен. Сигарета выгорела до половины. Но лицо по-прежнему безмятежно.

— Ты был тем зрителем. Для тебя играли спектакль. Когда все засыпали, опоенные снотворным, ты покидал свое место.

— Паша, ты бредишь!

— Петя… Позволь называть тебя так? Петя, ты попался. Не отмажешься. Сюда едет полиция, и тебя арестуют максимум через десять минут.

— На каком основании?

— Дарья следила за тобой и Дельфией все это время. Она сейчас в полиции, дает против тебя показания. — Паша блефовал, но с таким уверенным видом, что Дина на мгновение ему поверила.

— Я и такое развитие событий допускал, — хмыкнул Кен.

— И спокойно говоришь об этом?

— Мне особенно беспокоиться не о чем.

— Как — не о чем?

— А вот так… — Кен швырнул окурок в приоткрытую форточку. — Я могу удовлетворить твое любопытство, но вы оба должны отдать мне свои телефоны. Чтоб я был уверен, что на них не включены диктофоны.