Онлайн книга «Полет Ворона»
— А Якуб никогда из твоих рук ничего не берет. — То есть? — Ну, раньше, к примеру, я могла вино купить, правда, наливал всегда он сам… — Хочешь сказать, если я ему стакашок поднесу, он не выпьет? Анджелка кивнула. Таня удивленно уставилась на подружку, и та, улыбаясь, стала ехидно объяснять: — Знаешь, у них такие женщины! Могут что угодно в вино подлить, в пищу подмешать, чтобы мужика завязать. — Как это? — обалдела Таня. — Ну ты наивная! Ну, приворожить. Чтоб ни на кого не стояло. — И он в это верит? — А ты нет? Она пожала плечами, но решила все проверить. — Кто готовил? — спросил Якуб, садясь вечером за стол. — Я, — мгновенно ответила Таня, хитренько подмигнув Анджелке. Он вытянул ладони, закрыл глаза, пробурчал под аккуратно подстриженными усами «Бисмилаху рахману рахим», провел руками по лицу и только после этих манипуляций взялся ломать хлеб. Непонятно. И Таня выждала время, чтобы затосковала Анджелка, а Якуб стал забивать «беломорину». Она тихонько вышла в узкий коридор, мягко открыла дверцу «Саратова», достала початую бутылку «Киндзмараули» и вынесла бокалы с разлитым вином на подносе, прихватив заодно блюдце с тонко наструганной бастурмой. Якуб сосредоточенно вбивал косяк ногтем большого пальца, потому и не заметил вошедшей с подносом Тани. — Может, курнем на красненькое? — предложила она и протянула бокал Якубу. Тот внимательно поглядел на протянутую руку, потом на Таню и мотнул черной гривой волос. — Не хочешь или боишься? — пристально глядя ему в глаза, спросила Таня. — Чего бояться, да? — удивился он. — Может, не веришь мне? — А кто женщине верит, да? Анджелка в этот момент закатила глаза от возмущения. Таня решила перевести все в шутку. — Знаешь, — обернулась она к Анджелке, — чем отличается наша кошка от азербайджанской? Анджелка затрясла головой. Якуб поднял взгляд. — Наша говорит «мяу», а их, — она кивнула в сторону Якуба, — «мяу, да?» — Вот, — разулыбался Якуб, — разве женщине верить можно? Это же как погода, да? Обижаться тоже нельзя… Абдулла, поджигай! — смеясь, приказал он и протянул косяк Тане. Вина они все же выпили. Догнались еще одной папироской. Трава была пахучая, но убойная. Шершавым дребезжанием ныла магнитофонная запись Окуджавы. «Конопляное семечко в землю сырую зарою», — дружно и осоловело пели они вместе с ним. Непонятно чему смеялись, а потом их прибило. Таня вытянулась на диванчике под абажуром и провалилась в забытье. Проснулась, когда ушла Анджелка. Они дернули с Якубом через соломинку нечто темно-коричневое, и Таня улетела… В половине восьмого к гостинице «Советская» лихо подкатили желтые «Жигули». Поставив машину на гостиничную стоянку, из нее вышел пижон в узких джинсах, малиновой замшевой курточке и огромных темных очках, на одной из линз которых красовалась наклеечка «NEW YORK». Пижон вразвалочку подошел к охраннику стоянки. — За пару часиков, мастер, — процедил он сквозь зубы и небрежно сунул охраннику десятку. Той же походочкой пижон прошел и мимо вчерашнего швейцара, широко распахнувшего перед ним двери и за это тоже одаренного десяткой. В этом типичнейшем питерском «мажоре» швейцар ни за что не узнал бы позавчерашнего растрепанного чмура, которого пришлось хватать за воротник. Чувствуя себя полным идиотом в этом прикиде, но не подавая виду, Павел продефилировал мимо стойки администратора, скосив глаза на указатель. Определив по нему, в какой стороне расположен ресторан, он направился туда, а когда вошел, остановился возле бара, кинул на стойку очередную десятку и процедил сквозь зубы: — Безалкогольное. Я за рулем. Потягивая что-то сладкое со льдом, он внимательно осматривал зал. Анджелы не было видно. Может, отгул взяла, может, с клиентом. Лучше бы второе — тогда есть шанс отловить ее сегодня. Поняв, что придется здесь задержаться, он стал прикидывать, к кому из официантов лучше подсесть. Наконец выбрал одного — молодого, с гладкой хамской рожей, — определил, какие столики тот обслуживает, и направился к свободному. Минут пять официант начисто игнорировал его. Павел уселся повольготнее, вытащил из кармана куртки «Мальборо», импортную зажигалку и затянулся, глядя в потолок. — Столик не обслуживается, — бросил официант, пробегая мимо. — Обслуживается, — возразил Павел и извлек еще один червонец. — Уединение оплачивается особо. Официант промолчал, но уже через минуту появился с меню. — Что будем кушать? — Салатик, ну там, с креветками, что ли… Коньячку двести. Минералочки — не «Полюстрово», естественно. — Горячее? — После закажем. Скорость тоже оплачивается. Заказ был подан через две минуты. Павел положил на столик уже пятый червонец и тихо сказал, выпустив дым в лицо склонившемуся официанту: — Анджела здесь? — Какая Анджела? — Да знаешь! Такая пышная телка. Блондинка. — А-а, путана… — Официант понизил голос. — Да была вроде. — Значит, увидишь — сразу за мой столик. Скажешь, клиент наш, но с бабками. Понял? — Понял. Официант сгреб десятку и удалился. Павел плеснул себе ледяного «эвиана» и принялся за салат. К коньяку, услужливо налитому в рюмку, он не притронулся. Ждать пришлось долго. Павел по второму разу заказал салат и воду и начал уже подумывать о шашлыке, но тут напротив него приземлилась Анджела в блестящем парчовом платье. — Привет! Я Анджела. — Узнал. Мне тебя хорошо описали. — Это кто же? — Неважно. Коньячку для начала? — Я на работе крепкого не пью. — Шампанского?.. Обер, пузырь шампанского! — А ты ничего… Не жмотишься. — То ли еще будет… — Как тебя звать-то? — Допустим, Макс. Устраивает? — Да хоть Крякс. Хочешь темнить — твое дело. Официант принес шампанского и разлил по бокалам. Анджела тут же осушила бокал. Павел к своему не притронулся — поднял и поставил. — А сам чего не пьешь? — За рулем. — Деловой? — Деловой. Допивай и поедем. Я тебя снимаю. На ночь. — Разбежался! Бабки покажи. Павел достал кошелек свиной кожи и, закрывая рукой надпись «Рига», вытащил оттуда сотенную. Анджела протянула к купюре ладошку. Павел легонько хлопнул по ней. — Не спеши. Сначала заработать надо. Анджела надулась. |