Книга Завещание Ворона, страница 73 – Дмитрий Вересов

— Постойте, а разве в Испании королеву не София зовут?

— А какой тебе хер разница, Забродин? Ну да, я перепутал, это я в Лондоне в другой раз в ихней палате лордов выступал по обмену опытом — помогал им наладить парламентскую демократию — там как раз тогда Елизавета мне букет и дюжину бутылок «гиннеса» вручила, а в Мадриде, там вы правы, там Софи, это я уже, пардон, по старости все путать начал, но тем не менее вы, надеюсь, — ни-ни! Не сомневаетесь?

Леонид присоединился к компании в самый разгар застолья.

Машинально прикинув в уме, на сколько уже насидели, и во сколько ему Ленечке обойдется слава российского флота, дабы не уронить ее в глазах заморского гостя, Рафалович почти машинально протянул руку поднявшемуся ему навстречу из за стола невысокому джентльмену с таким неповторимо знакомым лицом.

— Колин, — скромно представился бесконечно знакомый джентльмен.

— Очень приятно, Леонид Рафалович…

И дабы скрыть неловкость, возникшую при пожимании знаменитой руки, Рафалович тут же предложил выпить за знакомство.

— Давайте выпьем за русских моряков, за флот, — просто, но выразительно сказал Колин.

— А за тех, кто в море, уже пили? — спросил Леня.

— Пили, пили уже, — почти крикнул Гай-Грачевский, раздраженный, что его перебили. — Я что рассказать-то хочу, — продолжил он прерванный было рассказ, трогая американского гостя за плечо, — служил я тогда молодым капитан-лейтенантом на фрегате «Паллада»… или «Бигль» — точно не помню, но это не суть важно. Плыли мы в кругосветку, и командиром у нас был, как сейчас помню, адмирал Беллинсгаузен…

— Мюнхгаузен! — раздраженно вставил Забродин.

— Не перебивайте, — рявкнул Гай, так вот, пришли мы в один южный порт на острове в Индийском океане поправить такелаж и принять пресной воды… И представьте себе, влюбилась в меня дочь местного короля! Просто без памяти… Какие мы ночи с ней проводили, ах! Какие ночи! Ночи безумств. Она была, как дикая пантера — так же страстна и стремительна в чувствах, — и одновременно в то же время кротка, как лесная лань, послушна и нежна… Я ее всем сердцем… Король потом предложил мне пол-острова Борнео и должность министра военно-морских сил… Но я отказался, потому что я — патриот своей Родины! И вот настало время прощаться… Она стояла на вершине самой высокой скалы, нависшей над ревущим прибоем, а я стоял на палубе… И товарищи держали меня за плечи, потому что не были уверены — не брошусь ли я в море… И она крикнула мне…

— Я тебя ни-ко-гда не за-бу-ду! — не удержался от комментариев Леня. — А корабли ваши назывались не «Паллада» и «Бигль», а «Юнона» и «Авось».

— Точно, по моим мемуарам потом сняли и кино и либретто к опере написали. На музыку Даргомыжского, — как ни в чем не бывало парировал Гай, и вдруг, громко икнув, сказал, что ему пора в туалет…

— Где это он так успел? — недоуменно спросил Леня Забродина.

— Нажраться-то? Он ко мне в клуб уже веселый пришел… Ты извини, но от него, знаешь ведь, как от банного листа, прилипнет, словно репей, хоть плачь!

И Забродин словно извиняясь, поглядел на американца.

— Нет, нет. Все хорошо. Все очень нормально, — зачастил Колин, — Алексис такой забавный, я хотел бы включить его в сценарий моего фильма…

— Вашего фильма? — переспросил Леонид, поневоле принявший на себя бразды перевода.

— Да, я собираюсь снимать кино про русских моряков-подводников, — сказал Фитцсиммонс и обворожительно улыбнулся одной из своих улыбок.

— И у вас есть сценарий? — спросил Леня, тут же прикидывая в уме, сколько запросить с Голливуда за посредничество, хотя бы стыковывая американских киношников с нашим неповоротливым Министерством обороны.

— Самое важное то, что у меня есть деньги и актер на главную роль, — ответил Колин.

— Актер? — переспросил Рафалович.

— Да, у нас принято писать сценарий под актера, снимающегося в главной роли, а в нашем случае, таким актером буду я, — сказал Колин и снова улыбнулся.

Ревниво почуяв, что его незаслуженно позабыли, Забродин подлил в опустевшие было рюмки и заметил:

— Мы с Колином примеряли на него мой парадный китель с погонами и всеми орденами, ну я тебе скажу, прям хоть сейчас флотом командовать, истинный русский моряк и флотоводец!

Фитцсиммонс весело рассмеялся и неожиданно легко опрокинул себе в рот очередной полтинничек русской очищенной.

— Что-то Гай наш — Юлий Цезарь куда-то запропастился, — обеспокоено заметил Леонид.

— Да и ну его к хренам, один только трезвон от него в ушах, как при стрельбе из главного калибра, — ответил Забродин.

— А и не поехать ли нам ко мне домой, — неожиданно предложил Леня, — я теперь пока живу один, выпить-закусить не проблема, девчонок, если надо, по телефону вызовем, а?

Заснувшего в туалете Гай-Грачевского вытаскивали двое официантов. На честь российского флота Леонид не пожалел и ста долларов, и официанты не только бережно одели Гая в его потертое кожаное пальто, но и усадили в вызванное ими такси…

— Меня женка дома ждет! — кричал Грачевский, обращаясь непосредственно к Колину, — приезжай, я тебя с женкой познакомлю, женке моей, представляешь, восемнадцать лет!

— Езжай, езжай, жених молодой ты наш! — махнул Леня таксисту.

* * *

Когда подъехали к Ленечкиному дому на Большой Монетной и когда проходили консьержку, та, толкнув плечом случившуюся рядом товарку свою, ойкнула громко и взвизгнула на всю лестницу:

— Дывыся, Валюх, цэ ж Джонни Финтоза, который Колю ихрает в энтом, как ехо, в «Брульянтах ее любви»!

— А вы небось про себя думаете, что русские — дикий народ! — заметил на это Рафалович, пропуская в лифт Фитцсиммонса.

— Я в толк тебя взять не могу, Лень, ты себя в русском народе растворил, или он в тебе растворился? — пробурчал двигавшийся сзади Забродин.

Рафалович пропустил реплику Забродина мимо ушей. Позвякивая шведскими ключами, он уже отпирал стальные двери, пропуская гостей в большую прихожую.

Прошли сразу на кухню, и хозяин ловко принялся выгружать из холодильника все имевшееся в нем дежурное изобилие…

Кухня у Рафаловичей была большая.

Лилька еще до отъезда своего в Израиль так искусно организовала пространства этого помещения, что возле плиты, в так называемой зоне приготовления пищи, можно было бы в любой момент организовать съемки популярной телепередачи с некогда известным рок-музыкантом… А в другой половине кухни, где мягкий диван двумя уютными изгибами обнимал обеденный стол, там можно было свободно расположить и накормить как большую дружную семью, соберись она на субботний обед, так и большую холостяцкую компанию…

Колин занял самое удобное место в изгибе дивана.

— А вы фотогеничны, — заметил он Рафаловичу, кивнув на висевшую рядом фотографию, где Леня был в снят в форме и в подлодочном интерьере, — вас можно пригласить на кинопробы, а маленькую роль всегда нетрудно в сценарии и дописать, тем более что вживаться в образ вам не требуется, и военная выправка у вас еще осталась… Так ведь?