Онлайн книга «Искушение Ворона»
|
Какой позор! И позор не в том, что жена ему вульгарно и пошло изменяет, как и положено голливудской актрисочке, когда ее муж находится в более чем длительной командировке. Стыд и позор в том, что он, Павел, умница, светлая голова, ученый, сильная личность, каким он сам всегда себя хотел видеть, вдруг распустился… Распустил нюни… Принялся пускать пузыри… Впору еще начать мочиться под себя! И какой стыд, что он в пьяном безобразии корчил из себя Казанову… Откуда это в нем взялось? Бр-р-рр! У Павла от стыда мутился рассудок. Единственное, чего ему хотелось, – сгореть от удара молнии, провалиться сквозь землю прямо на глазах у Клэр… И тем самым доказать ей, что он совсем не такой, каким был в долгие часы помутнения рассудка. Он стыдился своей слабости. Он не хотел, чтобы кто-то считал его слабым. Но Клэр не считала. Она правильно поняла его. Она такая умная – Клэр! Она вывела его из запоя. Принесла в его бунгало те научные статьи, развесив их увеличенные ксерокопии во всех местах его жилища, включая и ванную, и кухню, и бар в холле… Чтобы, каким пьяным он ни был, не мог бы не заметить почти метровых заголовков, от которых он мгновенно должен был отрезветь… Новые искусственные минералы и космические технологии… Магнитные свойства кристаллов, выращенных в невесомости… И, наконец, главное: Опыты по созданию экстремальных геологических условий с применением космических технологий… Клэр была права. Он протрезвел от этих заголовков. Двое суток он высидел дома на минеральной воде и аспирине, не пуская в свое бунгало даже уборщицу… И на третье утро, когда Клэр как всегда трусила по гравию в беленьких кроссовках на ладненьких своих загорелых ножках мимо розариев, источавших утренние ароматы… Она вдруг услыхала позади знакомое дыхание и нарастающий шум хрустящего гравия. Она оглянулась… Это был Павел. – Хай! – крикнул он ей, как ни в чем не бывало. – Хай, – ответила она с приветливой улыбкой. После двухнедельной борьбы с собственным здоровьем, бег Павлу давался трудно, и Клэр, жалея его, не убыстряла темп, а двигалась почти шагом… Павел дышал тяжело, но выглядел счастливым. – Спасибо тебе за статьи. – Я рада, что ты их заметил. – Ты их так увеличила, что разглядел бы и слепой, да и расклеила по всей квартире. Несложно было разобраться, что это не реклама туалетной бумаги. – Я рада, что ты снова в форме. – Ну до полного восстановления еще далеко, но к среде обещаю тебя перегнать на финише нашей дистанции. – Посмотрим, а проигравший устраивает ужин. – О’кэй, я в любом случае твой должник за твою неоценимую заботу о моей научной форме, с меня безусловный ужин при свечах. – Но без алкоголя. – Ну-у-у, так уж совсем? – Тогда без крепкого алкоголя… У Павла от счастья зашлось сердце. – У нас проблемы, – сказал главный администратор, усаживаясь в предложенное директором кресло. – Проблемы? – удивленно приподнял бровь директор. – Кто-то спровоцировал сбой работоспособности объекта «десять». – Каким образом? – Ему вбросили информацию, вызвавшую сильнейший эмоциональный стресс. – Каким образом? – Ему подбросили фоторепортаж о сексуальных похождениях его жены. – То есть тем самым вы утверждаете, что здесь против нас работает враг? – Этого следовало ожидать. – А что с программой «семья»? – Он оказался хитрецом, он нас обыграл… – И все ваши дилеи, все ваши электронные фокусы пошли коту под хвост? – Да, сэр… – Вам надо выяснить, кто подбросил «десятому» информацию. – Уже занимаемся, сэр. – Это дело рук… оппозиции. Вы понимаете, о ком я… – Мы найдем шпиона, сэр. – Найдите, иначе вас пустят поплавать с вашими акулами и барракудами… Никто из руководства Ред-Рок его ни словом не упрекнул за двухнедельное отсутствие в лабораторном корпусе. А подчиненные ему техники и лаборанты, те и ухом не повели при появлении шефа, как будто он и не пропадал нигде, а только вышел на полчаса, на ти-брэйк, и сразу вернулся. А на столе накопилось отчетов за две недели экспериментов. Разгребая завалы бумаг, Павел ворчал себе в нос, никто, де, моей работы делать не хочет, но и порадовался: значит, начальство никому не смеет делегировать даже части его обязанностей. Доверяют. И это хорошо. А вообще, двухнедельная пьянка – такой стресс для мозговой серой массы, что в ее глубинах резко могут созреть новые идеи, которые раньше, по трезвости, никак не могли вылупиться… Клэр пришла к нему в вечернем платье. Он просто обомлел. Она была воплощением соблазна. От завитка светлых волос на шее возле левого ушка, от волнующей, сдавливающей дыхание нежной канавки между восхитительными грудями в глубоком вырезе ее платья, от схватывающих спазмом в горле изумительных линий, безошибочно угадывающихся под тонким бархатом от Армани… и до нежных розовых ноготков на пальчиках ее ног, что безупречным педикюром выглядывали из носочков ее лаковых босоножек на высоченной шпильке каблука… И она так мило и просто улыбалась ему… – Ну вот, я и пришла! Надо помочь на кухне? Где фартук? Где плита? Но все к ее приходу уже было готово. Не был бы он тогда бывшим начальником геологического отряда… И даже экспедиции! Эх, сколько картошки он перечистил в своей кочевой жизни русского геолога! Так что… Так что присаживайтесь, милая Клэр! Будьте как дома! Сценарий ужина при свечах был продуман до мелочей. Все-таки ученые тем и отличаются от иных смертных, что способны все предусмотреть. Особенно, если это касается ужина с милым другом. – Хочу посмотреть меню вашего ресторанчика, мистер хозяин, – шутливо заявила Клэр, присаживаясь в кресло у низкого, располагающего к неофициальному общению стола. – Какое может быть меню у русских, – воскликнул Павел, – водка и икра! – Понятно, то-то я гляжу по телевизору на вашего президента, он, по-моему, трезвым вообще никогда не бывает, – сказала Клэр, – и вообще, мы ведь договорились, что вечеринка обойдется без крепких напитков. – Договор дороже всего, – ответил Павел, вручая Клэр бокал с собственноручно приготовленной «маргаритой». – А ты еще и бармен? – изумилась Клэр. – И повар, но это ты еще оценишь, а пока наслаждайся аперитивом… |