Книга Звездный колокол, страница 103 – Иар Эльтеррус, Екатерина Белецкая

— И я знаю, — подтвердил Скрипач. — Потому что ты не первый в этом семействе красиво подставился. Первым…

— Рыжий у нас лидер по самоликвидации. — Ит усмехнулся. — У него на счету целых две попытки себя угробить. По счастью, неудачных. Но даже до него дошло, что так поступать не надо.

— Теперь вопрос — до тебя дошло? — спросил Скрипач.

Кир тяжело вздохнул.

— Простите, — произнес он тихо. — Я не знаю… может быть, ты прав, солнышко. Но я… я для себя еще не решил, что… что правильно, а что нет.

— Решай скорее, меня там Бертик ждет, — поторопил его Ит. — Вообще-то, решать тут как бы и нечего. Между прочим, мы с гением на своем горбу таскали эти проклятые двери на двадцать первый этаж! — Он рассердился. — Лифты не работали, а оставлять шесть дубовых дверей внизу на ночь — это нам показалось слишком расточительным. Я их купил с огромным трудом. В этом городе такие двери для квартир вообще не делают, и уж тем более не продают. Эти были для какой-то пафосной конторы, типа ОБХСС, и я…

— Какие двери? — растерянно спросил Кир.

— Господь вседержитель… Сколько в тебе роста?

— Два двадцать…

— А двери — два пятьдесят. При потолках три с половиной смотрятся вполне органично. С добором, правда, пришлось возиться долго…

— Ничего не понимаю, — признался Кир.

— Ща объясню. — Скрипач сел поудобнее. — Когда рауф или люди женятся, они чаще всего живут потом вместе. Поскольку жить тебе предстоит в нашей квартире, которая Бертина, мы решили поменять там двери, чтобы ты не пересчитывал лбом слишком низкие прежние. Те были двухметровые. Ит купил два пятьдесят. Понял?

— Ты хочешь сказать… — Кир растерялся окончательно.

— Я хочу сказать, что в квартире теперь новые двери, а нормальную кровать привезут завтра.

— Но…

— Что-то еще непонятно? — ощерился Скрипач. — У тебя, насколько я знаю, сотрясения мозга нет. Хотя это можно устроить.

— Я не…

— Господи. Вот тупой, а! Мы. Тебя. Принимаем. В семью. Если хочешь договор, можно сделать. Зарегистрирует Макс, у него есть право. Только не сейчас, а дней через десять — для начала тебя надо отсюда выписать.

Лицо у Кира стало вдруг настолько растерянным и несчастным, что Ит удивился — он и не думал, что Кир, вечно улыбающийся, ехидный Кир может так выглядеть. Скрипач, видимо, подумал то же самое — он протянул руку и погладил Кира по здоровому плечу.

— Мы тебя любим, — улыбнулся он. — И очень все хотим, чтобы ты был с нами. Ты очень сильно нас напугал, чудовище, и я тебя хочу попросить на будущее: никогда больше так не делай, ладно?

Кир переводил взгляд с одного на другого — все та же растерянность.

— Правда-правда, — поддержал Рыжего Ит. — И еще. Помнишь наш разговор в лесу?

Кир кивнул.

— Так вот. Ты действительно мне очень нравишься. Но Рыжему ты нравишься чуточку больше.

Кир слабо усмехнулся.

— Так, с этим ясно, — резюмировал Скрипач. — Следующий вопрос. Коньяк будешь?

— А можно? — с недоверием спросил Кир.

— Я так понял, что да. Мы не будем усердствовать, оставим Волку на донышке… и все такое. Между прочим, из твоей сушеной малины получился офигенный компот. Мы его привезли, так что у нас тут будет сейчас застолье с первоклассной выпивкой и закуской… Ради этого дела Ит добыл такой коньяк, что закачаешься.

— Это у вас будет, а я пойду, пожалуй. — Ит подошел к койке, потрепал Кира по волосам. — Выздоравливай поскорее, чудовище. Дел много, мы без тебя не справимся.

— Это точно, — хмыкнул Скрипач. Покрутил пуговицу на халате. — Так, Ит. Давай, двигай. Дуэнья нам не нужна.

— Ты о чем? — не понял Кир.

— Да о том самом. — Скрипач выразительно посмотрел на него. — Ит, как доберетесь, позвони домой, хорошо?

— А ты уверен, что будешь дома? — с сомнением спросил Ит.

— Ну вообще… Тогда сюда позвони. Волку.

— Вот это уже точнее. Ладно, действительно, надо идти. Кир, не скучать не предлагаю, потому что скучать тебе точно не придется. Рыжий…

— Чего? — недовольно спросил Скрипач.

— А вот чего. — Ит показал ему кулак. — Веди себя прилично.

— Нудный ты какой, — поморщился тот в ответ. — Все. Ты еще здесь?

* * *

Моторка шла по осенней реке, лениво и почти не слышно стрекотал новый двигатель. Ит купил по случаю усовершенствованную модель, которая после доводки работала практически бесшумно.

По берегам тянулись леса — сначала осины и березы, потом показались на высоком берегу первые сосны. Небо, утром пасмурное, стало потихоньку очищаться — выглянуло солнце, и стало теплее.

— Истра… — мечтательно протянула Берта. Расстегнула куртку, пересела на корму, поближе к Иту. — Это ты здорово придумал, сюда прокатиться. Я уже стала забывать, как же тут красиво.

Ит усмехнулся.

— Это хорошо, что тебе нравится. Значит, есть шанс, что понравится и все остальное тоже. Мы почти приехали, кажется. Достань, пожалуйста, карту.

Около поселка высадились. Моторку оставили в безопасности (пристань охранялась), и отправились дальше пешком — поднялись на высокий берег, повернули налево, на новую дорогу, и минуты через три оказались в замечательном сосновом лесу.

— Так… — пробормотал Ит. — Секунду. Нам чуть дальше, и с правой стороны.

— С правой стороны — что? — не поняла Берта.

— Нужное место, — объяснил Ит.

— Какое место?

— Сейчас.

На некоторых соснах висели почему-то красные флажки.

— Ага, точно. — Ит остановился, огляделся. Скинул рюкзак, прислонил его к дереву и повернулся к Берте. На лице его появилась заговорщицкая хитрая улыбка.

— Значит, тебе здесь нравится? — спросил он.

Берта огляделась. Сосновый лес был действительно чудесный — светлый, просторный, а сами сосны напоминали колонны в каком-то небесном храме. Высоко в небе над ними пролетела птица, крылья омыли золотые солнечные лучи…

— Да, очень, — ответила она. — Что это все значит, Ит?

Он взял ее за руки.

— Дорогая моя жена. У нас, как ты знаешь, существует обычай — когда мы строим семью, мы должны обязательно построить дом для своей семьи. И подарить этот дом жене, потому что она в семье — всегда главная. Наш прежний дом мы подарили своей дочери и ее семье, так сложились обстоятельства. Скорее всего, мы больше никогда не увидим нашу девочку, — он на секунду смолк, по лицу его пробежала тень, — но это не значит, что мы не должны жить дальше.

Берта неподвижно смотрела на него.