Онлайн книга «Двери в полночь»
— Неплохо. — Да, мне тоже понравилось. — Но можно было и лучше. — Ничего, полы новые положит. — Давно пора было. — И не говори. — А может, еще ту стенку прихватим? Чего стоит. — Действительно. Хотя нет — пусть хоть что-то стоит. — Да пусть лучше заново отстроится. — Пусть лучше не он строится. Мне это место никогда не нравилось. — Да, я заметил по во-о-он тому столу, застрявшему во-о-он в той стене. — Лучше сами что-нибудь откроем. — Бар. — Модный. — Очень модный. — Лично за ним присматривать будешь. — Не, Айджес попросим. — Точно. Все будет в коже. — И розовом плюше. — Назовем «Злобный мишка». — Уже тошнит. — И меня. — Пусть строится? — Пусть. — Денег дадим? — У самого их куча. — Но не он тут все разрушил. — Неминуемый риск! — Что, мы у него подеремся? — У него постоянно кто-нибудь дерется. — Но не мы. — Но не мы. — Дадим денег? — Отстегнем. — Из нашего бюджета? — Из городского, — Шеф сделал долгий глоток из единственной уцелевшей кружки и передал ее Оскару. — Из башни Газпрома. От «Баньши» мало что осталось. То, что трактир был почти полностью деревянным, сыграло ему плохую службу — камень бы выдержал удары, но дерево разлетелось в щепки. Сейчас он был почти полностью уничтожен: мебель разбита на куски, люстра с оборванными цепями валялась на полу, вместо стен виднелась спрессованная за долгие годы земля, на месте пола тоже проглядывал чернозем. Шеф, опершись об обломки стойки, задумчиво оглядывал дело рук своих — ну и Оскара. — Знаешь, надо это почаще повторять, — задумчиво протянул он, — как-то поразмяться все-таки. Оскар гулко хмыкнул в кружку: — Трактиров не наберемся. — Да нет, зачем, — Шеф кивнул в сторону разбитого задника, где раньше стоял частокол бутылок. Оскар кивнул, перемахнул завалы битого дерева и, порывшись пару минут, выудил оттуда каким-то чудом уцелевшую бутылку. — Можно и в спортзале. — Ага, представляешь, — Оскар с трудом вглядывался в этикетку, — сколько народа соберется посмотреть, как начальники друг друга мутузят! — До черта, — Шеф ухмыльнулся, — но ты только представь их лица! Оба рассмеялись — немного натянуто. Оборотень зубами вытащил запечатанную пробку, плюнул и наполнил кружку. Шеферель смотрел на него невидящим взглядом. — Ты что, правда хотел уйти от меня? Рука оборотня замерла. Он медленно опустил бутыль на стол и нахмурился: — Шеф, я… — Ты не помнишь, как все начиналось? — Тот повернулся к нему и подался чуть вперед. — Не помнишь, как мы встретились? — Разве такое забудешь, — вздохнул Оскар и опустил взгляд на бутылку. — Я бы хотел. Не получается. Шеф понимающе кивнул. — Если бы не ты, я бы пропал тогда, — проговорил оборотень, — это сейчас можно как-то спастись, скрыться… А тогда меня ждал путь на костер. — Я вовремя тебе попался, — невесело ухмыльнулся Шеферель, пододвигая к себе кружку. — Не устаю благодарить за это Бога. — Лучше не Бога, а меня, — Шеф по привычке шутил даже в самых тяжелых ситуациях. Он сделал глоток и закашлялся. — Что за гадость? Дай-ка почитать… О, на мухоморах, отлично! — А что, — глаза оборотня лукаво блеснули, — викинги пили и не жаловались. — Викинги были вот, — Шеферель выразительно постучал по остаткам стойки, — вот что твой дуб. Оба замолчали. — Я обязан тебе жизнью, — тихо сказал Оскар. Он повернулся и посмотрел на Шефереля: — Ты спас меня. И я поклялся вечно служить тебе. — Вы, испанцы, такие церемонные, — хмыкнул Шеф. — Но да, клялся, было дело. Помнишь, ты еще порывался постоянно всех перебить? Температура под сорок, а туда же, воевать! — Они уничтожили мой замок, — скрипнул зубами оборотень, — пытались убить мою семью! — Знаю! Ты это в бреду повторял каждые пять минут — хоть часы сверяй, — Шеферель пододвинул кружку Оскару. — А на меня зато в той гостинице очень сильно косились, когда выяснилось, что у меня на кровати больной мальчик лежит. — Мне было восемнадцать, я уже был не мальчик! — с улыбкой возразил Оскар. — А мне тогда перевалило за пять тысяч, и для меня ты всегда будешь мальчик! — Шеф выразительно хлопнул рукой по столу. — И вообще. Вид у тебя был, когда я тебе объяснял что да как… Priceless, как теперь говорят. — Я бы на тебя посмотрел, если бы тебе рассказали, что ты три дня провалялся в горячке, а до этого превратился в пантеру и разнес половину вражеских воинов! — Мне в детстве и не такое рассказывали, — Шеф улыбнулся было, но улыбка его вдруг будто замерзла и сошла с лица невидимой тенью. Оскар оглянулся на Шефереля, но тот, не отрываясь, смотрел в темноту кружки, сведя пшеничные брови и поджав губы. — Как ты? — Ничего, — Шеферель поспешно кивнул. Слишком поспешно. — рука только болит. Или мне лучше говорить лапа? — М? — Иногда… После того, что я сделал тогда в больнице для Черны, у меня иногда проступает чешуя. И порой когти, — шеф сглотнул. — Обычно я успеваю взять все под контроль, но если заметят… Сам понимаешь. Оборотень молча кивнул, внимательно глядя на своего начальника и господина. — Что говорит Борменталь? — Что я поправлюсь, — Шеф оторвал взгляд от кружки и посмотрел в янтарные глаза своего подопечного, — возможно. Может быть. Если повезет, — его голос дрогнул. — Но скорее всего, пойдет по нарастающей. Мне надо уезжать из города. Пока я не превратился полностью. — Нет!.. — выдохнул Оскар. Он как-то разом осунулся, плечи поникли. — Но ведь ты держался так долго… — Да, — Шеферель невесело хмыкнул в глубину кружки и сделал глоток. — Слишком долго. Знаешь, никто из наших никогда не проводил столько времени не в естественной форме. Это немыслимо. Максимум, который я знал, — пара месяцев. А я уже… — Он сделал еще одни глоток и со стуком поставил кружку на место. — Слишком долго. Нельзя было обращаться к своей природе. Я, как Штирлиц, который вдруг пришел в гестапо в буденовке… |