Онлайн книга «Сканеры»
|
Наконец-то я снова обретал контроль над происходящим. — Где пенсионерский лагерь? — спросил я старушку. — Больше не хочет, — ответила она, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Вокруг разгоралась еще большая паника. «Где ближайшая больница?» «Что происходит?» «А в зоне А сейчас то же самое?» — Где здесь «Солнечный денек»? — спросил я мужчину, пробегавшего мимо меня в сторону горевшего лайнера. Вряд ли кто-то из них стал бы сейчас искать в моем лице черты супертеррориста. Я — беспомощный санитар из соседнего квартала, потерявший дорогу обратно, вот и все. Я обернулся на переулок, из которого вышел, постарался вспомнить, где был бар и где, соответственно, «Солнечный денек», и помчался, лавируя коляской между разбросанными повсюду обломками электротранспорта. На первом перекрестке я свернул налево и оказался перед баром. У входа были брошены развороченные электромобили полиции, которой, впрочем, простыл и след. Я пересек улицу и остановился у ворот из тонированного пластика. Пока я думал, как попасть внутрь, со внутренней стороны кто-то медленно отодвинул одно стекло. Парень, выглянувший с той стороны, оказался не сильно старше меня. Поперек его черного дождевика был желтый логотип «“Солнечный денек” — достойное проживание для достойного возраста». — Номер 3353! — воскликнул он, становясь перед коляской. — Да где вас носило? Тут террористы повсюду, а наша старая 3353 опять намылилась в путешествие! Санитар положил ей в сумочку упаковку надора, которую та немедленно вытряхнула и снова достала зеркальце и гребешок. Санитар ругнулся, а я почувствовал необходимость вмешаться. — Мне кажется, с ней все в порядке, она просто… — Начальство приказало, — перебил меня санитар. — По две таблетки каждые два часа каждому. Чтоб был солнечный денек у всех, пока вся эта хрень снаружи не закончится. Спорить было бессмысленно. — А вы случайно не Роб? — ткнул в меня пальцем санитар, выпростав руку из-под дождевика. Я уставился на него, вспомнив про экстренное включение в баре, и молчал. — Ну тот, который на двенадцать часов к своему дедушке? — Дедушке? — удивленно переспросил я. Тут я вспомнил, до чего все должно быть таинственно. — Ах да, конечно, я… э-э-э… Так где же он? Санитар удивленно приподнял бровь, потом покачал головой и кивнул в направлении какой-то двери. Над входом горело: «Внутренний дворик: солнечный денек на пенсионерской площадочке». Подойдя к двери, я обернулся, чтобы помахать номеру 3353, но она уже была в окружении двух других санитаров, державших ее за руки, покуда первый закатывал рукав. Я отвернулся. Смотреть, как ей кололи надор, не было никакого желания, и я обеими руками въехал по двери. Дверь распахнулась. Дождь снова усилился. Тяжелые капли барабанили по теннисному корту возле лагеря. Падали в бассейн. Стучали по пластмассовым листьям высокого пластмассового дерева неопознанной породы. Под деревом меня поджидал мужчина с длинными седыми волосами. — Арне! — воскликнул я и бросился к нему, но уже через несколько шагов понял, что это был не он. Мужчина вытащил из кармана часы на пластиковом ремешке, как это часто делали мы с Йойо, и высветил время на разделявшую нас лужу. — Однако четверть первого, господин Роб! — Вообще-то господин Зоннтаг, раз уж на то пошло. Роб, или Роберт, — это имя, а не фамилия. Впрочем, если вам так больше нравится… — Не очень-то вы пунктуальны, господин Зоннтаг, — перебил меня он. — Опоздали на пятнадцать минут, если вы не заметили. Я не мог поверить, что притом, что творилось снаружи, он еще имел смелость отчитывать меня за опоздание. Но времени ссориться не было. — Вы ранены? — спросил он и, взяв меня за руку, начал ощупывать запястье. Стоило ему добраться до косточки, как я вскрикнул. Он взял меня за локоть и потащил к бассейну. Нагнулся. Мне пришлось опуститься на колени. Мужчина сунул мою руку в воду, и я зарычал от боли. Через пару секунд кровь ушла, и я увидел, как из руки торчит осколок длиной примерно в половину дужки Примочек. Меня затошнило, и перед глазами всплыли разбитая витрина и пятеро парней, уносивших коробки с ароматаблетками. Прежде чем я успел что-либо сказать, седовласый мужчина схватился за осколок и выдернул его. — Вот прямо сейчас? — завопил я. — Подождать нельзя было? — Пораните Гутенберга. — Пораню кого? Какого еще чертова Гутенберга? Мужчина зашагал по направлению к сарайчику и распахнул дверь. Я заглянул внутрь. На меня смотрела белая лошадиная морда. Даже притом, что я в жизни ни одной настоящей лошади не видел, я почему-то не сомневался — это была именно она, причем живая. — Вы что, шутите? — Ничуть. Вы любите животных? — Кое-кто меня вчера об этом уже спрашивал. — Хорошо держитесь в седле? — Да вы что, издеваетесь? Впрочем, кажется, тут было не до издевательств. Поперек спины Гутенберга красовалось огромное седло. — К вашему сведению, Иоганн Гутенберг изобрел в пятнадцатом веке печатный станок, что положило начало всей истории книгопечатания, — полилась на меня очередная порция ненужной информации. Я же тупо уставился на лошадь. — Со стороны господина Бергмана было весьма остроумно назвать жеребца именно так. — Да я даже не знаю, где к нему лестница, — сказал я. — Вон там, впереди, как раз для пенсионеров сделали, — указал мужчина рукой на трехъярусную подставку на колесиках. Я кое-как взобрался, схватившись одной рукой за седло, а другой — за то, за что мог уцепиться на Гутенберге. — И куда теперь? Старик наподдал Гутенбергу под зад, и тот, еще секунду назад смирно стоявший, набрал скорость, как добрый метромаглев. — Он сам знает, — донеслось мне вслед откуда-то издалека. Лошадь взяла курс наружу. — Эй, стоять! — крикнул кто-то, но тщетно. Даже если бы мне очень захотелось, я все равно не знал, как это делается. Я закрыл глаза. Максимум, о чем можно было мечтать, — это о том, чтоб не свалиться раньше времени. Мы вылетели на улицу, и до меня долетали лишь обрывки фраз. «Катастро…» «На по…» «…и полиция, и…» «Моя нога-а-а!..» «Пожа-а-ар! Пожа-а-ар!» «Баба, баба, лоша-а-адка!» Чтобы не видеть этого, я зарылся лицом в волосатую шею лошади. — Давай, коняшка, прочь отсюда, — прошептал я ему. |