Книга Ловушка на мага, страница 5 – Екатерина Неволина

– Подождите вон там, – велел их проводник, кивнув на огромный кожаный диван.

Все пятеро легко устроились на нем. Разговаривать не хотелось – так подавляюще действовал этот холодный, будто казенный холл, да и какой смысл разговаривать, когда их беседа наверняка будет записана. Динка кивнула в сторону, где чуть заметно блестел глазок камеры. Понятно, что все здесь под наблюдением, а может быть, самозваные хозяева как раз рассчитывают на то, что в ожидании вынужденные гости сболтнут что-нибудь полезное.

– Ух ты! Прямо как в опере! – Ян, не собиравшийся молчать, окинул холл преувеличенно восхищенным взглядом. – Знаете, мои родители очень оперу уважают… «Смилуйся! Смилуйся! Смилуйся! Боярин-батюшка! Отец наш! Ты кормилец! Боярин, смилуйся!» – запел он вдруг нарочито гнусавым голосом.

Динка прикрыла рот ладонью и рассмеялась, да и Александра не удержалась от улыбки, уж очень комичная вышла сценка.

– А что, – Ян, довольный успехом своего импровизированного выступления, оглядел друзей, – это из оперы «Борис Годунов». Либретто… Вот черт, забыл…

– Модеста Мусоргского, – произнес холодный, как внезапно задувший посреди лета зимний ветер, голос.

Они не слышали, как к ним приблизился этот старик. На вид ему можно было дать, наверное, лет двести. Высокий, очень худой, с иссушенным, как у мумии, лицом с запавшими щеками и впалыми, но вместе с тем живыми и пронзительными глазами. На старике было странное одеяние – нечто наподобие старинного бархатного камзола, из широких рукавов которого высовывались многослойные кружевные манжеты. Такие носили, наверное, веке в восемнадцатом.

– Точно! Мусоргский! – Ян пытался казаться беспечным, но чувствовалось, что старик чем-то его сильно напрягает. – Спасибо. Вы, наверное, меломан.

– Есть такой грех, – подтвердил хозяин – а судя по манерам и горделивому достоинству, с которым он держался, это был именно хозяин. – Признаюсь, иногда и сам люблю сыграть на флейте. Возможно… – он окинул медленным, изучающим взглядом Яна с ног и до головы, – возможно, юноша, доведется послушать…

И маг вдруг вздрогнул и словно сжался.

– Спасибо, не стоит, я не большой любитель музыки, – поспешно пробормотал он.

– Как знаешь, – старик едва заметно, одними тонкими старческими губами, усмехнулся. – Но я пригласил вас не для этого… Я знаю, что вы ищете всякие вещи… Особенные вещи… Для одного человека…

– Это не совсем так, – возразил Глеб, когда хозяин сделал паузу. – Мы уже не работаем на этого человека.

Старик пожевал сухими губами и кивнул:

– Да, слышал. Слышал нечто такое… Ну тем лучше. Предметам сим вовсе не место ни у того человека, ни в людском мире. Не будет от этого добра, уж поверьте.

Александра, удивленная архаичной манерой речи, прислушивалась к тягучему, как старый мед, голосу. В нем не было ничего пугающего, но отчего-то мурашки пробирали.

– Наверное, их следует найти и принести вам? – дерзко поинтересовался Северин. Он казался всклокоченным. В доме ему явственно не нравилось, и даже волоски на руках у него поднялись дыбом.

– Не горячись, юный волчонок, – хозяин покачал головой, – паки в горячности юной нет пользы. Да и ошибся ты. Не нужны мне эти предметы, не для нас они сделаны и моему племени вовсе без пользы. Но и людям они не пригодны – паки зло, войны да мятежи принесут. Не нужно нам это.

– Но почему же… – Глеб многозначительно посмотрел на рослых охранников, с безразличным видом стоящих достаточно далеко, но все же, без сомнения, готовых действовать в любую секунду.

– Это человеческое дело. Вы за ниточку потянули – вам клубочек и сматывать, – ответил хозяин.

– Мы бы с удовольствием, – Глеб старался говорить как можно равнодушнее, – но вам-то что с того?

– Спокойствие, – старик в камзоле развел руками, так что плеснули пышные кружевные манжеты и сверкнул на пальце крупный перстень с кроваво-красным рубином, – чего нам еще желать, кроме спокойствия? Смуты нам не нужны.

Саша удивилась. Вампиры должны любить такие ситуации, где можно под шумок налакаться крови. Видимо, этим вполне хорошо в сложившемся миропорядке, к которому они неким образом, и судя по виду дома, весьма и весьма неплохо приспособились.

– И… относительно наших… яств, – вдруг сказал хозяин, очевидно, прочитав мысли своих гостей или догадавшись о причинах их беспокойства. – Об этом не принято говорить в нашем обществе, но мы не сосем кровь из шеи, как какие-нибудь дикари или простолюдины. Мы используем… Как это называется?.. – он чуть повернул голову в сторону высокого вампира, почтительно стоящего неподалеку.

– Донорская кровь, Отец, – ответил тот с поклоном.

– Вот именно, – старик улыбнулся – вроде доброжелательно, но так, что мурашки по телу побежали. – Только ее, вынужден огорчить вас, молодые господа.

– Ну хорошо… А почему вы вообще выбрали нас? – задал новый вопрос Глеб. – Может, вы знаете, на нас как раз сейчас объявлена большая охота. Мы не самые удачные исполнители…

– Да что уж там, – старик махнул рукой, взметнув кружевную пену, – окажем вспоможение мы кое в чем. А еще с вами дочка моя пойдет. Мало ли что потребуется.

От такой любезной помощи хотелось отказаться, но это было невозможно: хозяин не спрашивал, он информировал.

И тут же, словно в ответ на невидимый призыв, в холле появилась девушка. На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать. Тоненькая, в облегающем белом платье, с распущенными светлыми, почти белыми волосами, она казалась сошедшей с картинки модного журнала.

– Дочка… – пробормотал Ян.

Хозяин взглянул на него, и маг не стал развивать свою мысль.

– Разрешите представить вам Ангелину, – манерно произнес хозяин, – большого специалиста в запутанных ситуациях.

Ангелина взмахнула густо накрашенными ресницами и улыбнулась.

Александра в ужасе посмотрела на Дину и получила от нее такой же взгляд. Неужели им навязывают это пригламуренное никчемное создание?!

– И помните, – продолжил старик, – «… если же отрок да будет во всех своих службах прилежен, да и служит с отою и радением, ибо как кто служит, так ему и платят. По тому и счастье себе получает…» [6]

* * *

– Ангелина! – Динка хмыкнула, покосившись на блондинку. – Тебя и вправду так зовут?

Они ехали все в том же наглухо задраенном автобусе, и, признаться, становилось скучно.

– Называйте меня Линой, – сообщила та беззаботно, никак не показав, что заметила всеобщее, мягко сказать, неодобрение. – И да, целовать мне часть, которая пониже спины, и вправду вовсе не обязательно.