Книга Дар или проклятие, страница 36 – Джессика Спотсвуд

И почему я не присматривала за ними лучше?

— Спасибо, Лили, — говорю я, и мой голос совсем не дрожит. Мне очень хочется посмотреть на Финна, но я этого не делаю. Слишком велик может оказаться соблазн попросить его одолжить мне пистолет.

— Кейт, волосы! — Миссис О'Хара подбегает, чтобы подобрать их. Когда она заканчивает, я смахиваю с подола приставшую мокрую траву и распрямляю плечи. Я немного подпитываюсь силами от храброй улыбки, которую надела на лицо миссис О'Хара, и иду следом за Лили.

В гостиной меня ждут Брат Ишида и Брат Ральстон. Брат Ральстон — мужчина с бакенбардами, огромным животом и морщинистым лбом, напоминающим весеннее поле. Он дружит с Отцом и преподает литературу и изящную словесность в школе для мальчиков.

— Добрый день, мисс Кейт, — говорит он.

Я делаю книксен:

— Добрый день, сэр.

Брат Ишида опускает мне на голову свою пухлую, мягкую ладонь.

— Господь да благословит тебя и да сохранит сегодня и во все дни жизни твоей.

— Благодарение Господу. — Вот все, что я могу вымолвить. Я не смею спросить у них, зачем они здесь. Это было бы дерзостью.

Они заставляют меня ждать целую долгую минуту.

— Ты переписывалась с Зарой Ротт? — наконец спрашивает Брат Ишида.

Я с облегчением поднимаю голову и лгу:

— Нет, сэр. Я даже не знала, что у меня была крестная, пока миссис Ишида не сказала мне. Разве она не в Харвудской богадельне? Я не думаю, чтобы тамошним пациентам разрешалось писать письма.

— Это так. Но в прошлом там были недобросовестные сестры милосердия, которые все-таки передавали письма. Так у тебя были с ней какие-нибудь контакты?

Я с нарочитым недоумением широко раскрываю свои серые глаза:

— Нет, сэр. Никогда.

— Если вы что-то услышите… если она попытается связаться с вами каким угодно способом, вы должны немедленно дать нам знать, — требовательно говорит Брат Ральстон.

Я молитвенно складываю ладони и перевожу взгляд на их ботинки:

— Конечно же, сэр. Я незамедлительно вам сообщу.

— Она была дурной, грешной женщиной, мисс Кэхилл. Ведьмой, замаскировавшейся под одну из Сестер, предавшей наше правительство и Господа нашего. Я не знаю, почему ваша маменька, да упокоит Господь ее душу, избрала тебе в крестные подобную женщину. — Темные глаза Брата Ишиды смотрят на меня так, словно я запятнала себя связью с Зарой.

Я бросаю взгляд на семейный портрет — на нем Мама, красивая и спокойная, — и печально качаю головой.

— Я тоже не знаю, сэр. Мама никогда о ней не упоминала.

— Мы надеемся, что с ее стороны это было всего лишь проявлением женской слабости, — сказал Брат Ральстон. — Вы должны опасаться искушающего шепота дьявола, который маскируется под дружеские голоса, мисс Кейт. Доверяя не тем людям, можно стяжать печальную участь.

— Я надеюсь, ты не пойдешь по стопам своей крестной, — сказал Брат Ишида. — Мы заметили, что вчера ты была в книжной лавке Беластра.

Я вздрагиваю. Неужели они за мной следили? Почему?

Но Брат Ральстон делает успокаивающий жест, словно утихомиривая пугливую кобылку:

— Мы уже некоторое время наблюдаем за книжной лавкой и видим, кто туда ходит. Барышне с вашим положением в обществе не подобает бывать в таких местах, мисс Кейт. Круг общения молодой леди жизненно важен для ее репутации.

— Но я была там по поручению Отца, — лгу я.

— Но ты ничего там не оставила, — говорит Брат Ишида.

— Я думал, ваш отец в Нью-Лондоне — добавляет Брат Ральстон.

Господи, они все отслеживают. Я быстро соображаю.

— Я просто передала сообщение для Финна Беластры. Он наш новый садовник. Я только зашла сказать, и… — Надеюсь, они не спросят, почему сообщение не мог передать Джон. Или не оставались ли мы с Финном в магазине наедине.

Брат Ральстон сладенько улыбается, охотно поверив в мою женскую слабость. Такое легковерие мне на пользу, но как же хочется стереть с его лица эту улыбку!

— В этом есть смысл. Ваш отец говорит, что вы не слишком умны.

Я скрежещу зубами.

— Признаюсь, меня не слишком влечет книжная премудрость, — я одариваю их взглядом попавшей в беду лани, хлопая длинными светлыми ресницами. Даже Саши Ишида могла бы мной гордиться.

— Это не беда. Большая ученость не доводит женщину до добра, — говорит Брат Ральстон.

— Ты ничего не потеряла от того, что росла без крестной, — говорит Брат Ишида. — За тобой всегда был должный присмотр. Это наш долг — наставлять наших сынов и дочерей, и мы счастливы его выполнять.

Я прячу ярость за улыбкой:

— Да, сэр. Я очень признательна за это, сэр.

— Когда вам исполнится семнадцать, мисс Кэхилл?

О, нет!

— Четырнадцатого марта, сэр.

От того, как Брат Ральстон смотрит на меня сверху вниз своими веселыми голубыми глазами, мне становится неуютно.

— Вы полностью осознаете важность вашего грядущего дня рождения?

Я киваю, надеясь, что этим он и ограничится, но он продолжает:

— За три месяца до него вы должны либо объявить имя своего жениха, либо сообщить о намерении вступить в Сестричество. В середине декабря на церемонии в церкви вы торжественно пообещаете себя либо мужу, либо Господу. И мы очень серьезно отнесемся к вашему заявлению.

— В случае если за месяц до церемонии ты не определишься с женихом, этим займется Братство. Мы подберем тебе пару, — добавил Брат Ишида. — Для нас это честь и привилегия — помогать нашим дочерям найти свое место в сообществе.

Брат Ральстон встревоженно смотрит на меня.

— Это середина ноября.

По спине бежит холодок. Сегодня первое октября. Осталось всего шесть недель. Мне придется принять решение даже раньше, чем я думала.

— У нас уже есть несколько претендентов на твою руку, — говорит Брат Ишида. — Твоя преданность сестрам, которую ты проявляешь с тех пор, как умерла ваша матушка, не осталась незамеченной. Есть несколько вдовцов с маленькими детьми на руках. Детям нужна материнская забота. И Брат Андерс, и Брат Соболев могут стать тебе хорошими мужьями.

Я не могу выйти ни за одного из этих стариков! И не выйду. Брат Соболев — это угрюмый отец семерых детей в возрасте от одиннадцати до двух лет. Надеюсь, хотя бы на том свете его жена смогла обрести покой. А Брат Андерс старше моего Отца — ему, по меньшей мере, сорок, у него пятилетние сыновья-двойняшки, и он лысый.

— Да, сэр, спасибо, — мямлю я.

— Очень хорошо. Тогда на этом закончим, — говорит брат Ишида. — Очистим наши умы и откроем сердца Господу.