Онлайн книга «Ход с дамы пик»
|
В задумчивости я вошла к себе в тот самый момент, когда журналист снял трубку с надрывавшегося телефона и протянул мне. Из трубки раздался голос Хрюндика: — Ма, привет. — Привет, мой котеночек, как ты там без меня? — Нормально, — ответил этот свиненок, как будто не он третьего дня плакал, что ему не хватает общения со мной. — Я тебе знаешь, что хочу сказать? Если нельзя собаку, можно, я жабу куплю? — Кого? — растерялась я. — Ну, жабу. Они такие хорошенькие! И недорого, всего семьдесят рублей. — Хорошо, конечно, — продолжая пребывать в растерянности, ответила я. — А где она будет жить? — А мы ей террариум купим, он недорогой, всего сто восемьдесят рублей… — Хорошо, котик. А что жабы едят? Травку? — Нет, я узнавал, они едят зоофобусов. — Кого? — Это черви такие, толстые и с ногами. Хорошенькие! — Гоша, я червей боюсь, — зачем-то сказала я, выходя из состояния растерянности и впадая в оцепенение. — Ма, они же не кусаются. Они толстенькие такие, им можно пузико пощекотать. И потом, трупов ты не боишься, а червей боишься? Что в них страшного? — Все, — честно призналась я. — Я боюсь всего, что шевелится. Червей боюсь смертельно, а если они еще и с ногами… — Ма, ты не бойся, я сам буду ее кормить. Жабы едят редко, всего два раза в неделю. — Это успокаивает, — пробормотала я и стала постепенно привыкать к мысли о появлении жабы в нашем жилище. Задав ребенку несколько дежурных вопросов про учебу и поведение, и поняв по заскучавшему голосу, что вот теперь он наговорился с мамой, я еще немножко посюсюкала с ним, давая выход тщательно скрываемым материнским чувствам, как любил поязвить мой бывший муж, и попрощалась. До конца рабочего дня мне предстояло хоть чуть-чуть разобраться с заброшенными мною старыми делами. Лешка давно отбыл к себе и начал активно перезваниваться с Синцовым, поскольку я его попросила довести до сведения последнего результаты проведенного шефом развед-опроса начальника главка. Созвонившись, он зачем-то убежал в РУВД. Забравшись к себе в сейф, я с ужасом обнаружила, что по двум делам, слава Богу, не арестантским, завтра срок. Придется незаконно приостанавливать; когда разберемся с маньяком, прокурор отменит мои постановления и возобновит производство. Раз уж журналист болтается в прокуратуре, надо использовать его энергию в мирных целях, и я посадила его заполнять протоколы ознакомления обвиняемых с заключениями экспертиз. На следующей неделе мне предстояло ознакомить шестерых бандитов с кучей экспертных заключений, общим числом около двадцати. Соответственно, нужно было заполнить — шестью двадцать — сто двадцать протоколов, указав в них дату назначения экспертизы и специализацию экспертов, а сами обвиняемые потом напишут в протоколах свои замечания, если они у них будут; эту рутинную работу я собиралась спихнуть на выпрошенного в РУВД милиционера, засадив его с понедельника в тюрьму знакомить клиентов с бумажками. Журналисту я объяснила, что это незначительная плата за возможность прикоснуться к раскрытию преступлений века. К тому же предстоит работа почти по специальности — с пером и бумагой. Журналист бодренько взялся за упомянутые орудия производства — перо и бумагу, заявив, что когда-то мечтал стать следователем. На пятидесятом протоколе он застонал, а на восьмидесятом сломался, спросив, не надо ли перебрать шесть мешков риса от шести мешков пшена и посадить двенадцать розовых кустов или, в крайнем случае, вытащить из затопленного подвала разложившийся труп. Он согласен на любую работу, кроме этого бездарного переписывания одинакового текста, от которого свихнется даже человек, не имеющий мозгов. Я только посмеивалась. В итоге он бросил ручку и признался, что следственная работа его нисколько не привлекает, ему гораздо больше импонирует оперативно-розыскная деятельность. — Когда будем маньяка брать? — спросил он меня, потягиваясь. — Когда ваши друзья-сыщики прекратят ерундой заниматься и найдут его. — Да? — Да. За окнами уже стемнело, и я зажгла настольную лампу. Старосельцев встал и, разминая затекший позвоночник, раскачиваясь в разные стороны, выключил верхний свет. В кабинете стало уютно и интимно. — Мария Сергеевна, хотите, я вас протестирую? — предложил Антон, присаживаясь на стул рядом со мной. — Это удивительный тест. Вы все узнаете про себя, как на духу. Поскольку я не возражала вслух, он приступил к делу. — Значит, так. Представьте, что вы идете по пустыне. Какой она вам представляется? Я честно задумалась. — Ну-у… Бежевый песок до горизонта. — А комфортно или нет? — Пожалуй, что комфортно. Тепло, песок мягкий, дует жаркий ветер, но это даже приятно. — Так. Это означает, что жить вам комфортно, но вам не хватает тепла, вы нуждаетесь в душевном пристанище. Поехали дальше. — По пустыне? — По пустыне. Вы видите оазис, а в нем озерцо. Ваши действия? — Хм. Я подойду и потрогаю воду рукой. — А не залезете в озерцо? — Наверное, нет. — Вы боитесь близких отношений. Вы приветливы и дружелюбны, но очень тяжело сходитесь с новыми знакомыми. Теперь… — Антон, — прервала я его, — согласитесь, что ваша интерпретация моих ответов — это просто ваше субъективное восприятие моего характера, с которым вы уже успели познакомиться, плюс знание некоторых деталей моей личной жизни. А? — Не соглашусь, — ответил Старосельцев, почесывая затылок. — Я дипломированный психолог… — Вы же говорили, что вы дипломированный сценарист. — У меня несколько дипломов, я заканчивал курсы психологов и сам лекции читаю по психологии… — Антон… — Я положила голову на руки и смотрела на журналиста искоса. — Давайте лучше я вас протестирую. Мой тест — глубоко научный и, в отличие от вашего, полностью исключает возможность субъективной трактовки его результатов. Осечек он еще никогда не давал. — Да? — с сомнением уточнил Антон. — Такое бывает? — Судите сами. Ну что? — Валяйте. — Он очень короткий. Всего из одного вопроса. Трое бегут стометровку: алкоголик, бабник и карьерист. Быстро, не думая, отвечайте, кто прибежит первым? — Быстро? — переспросил журналист. — Тогда — бабник. — Понятно. — И какой же ключ к тесту? — Элементарный. Каждый болеет за свою команду. — Как? — рассмеялся журналист. — Значит, я — бабник? |