Книга Мания расследования, страница 41 – Елена Топильская

— Продолжайте, — сказала я.

— Есть очень серьезная оперативная информация, — понизив голос, сообщил Спивак, — что Нагорный и его супруга убиты неким Бородинским по кличке Барракуда.

Оперуполномоченный Захаров, слушая шефа, задумчиво кивал головой, подтверждая все, что тот скажет; в руках он вертел новомодный мобильный телефон. Я приподняла брови.

— А вы в курсе, что Бородинский в это время сидел в следственном изоляторе? — спросила я сотрудников ОРБ.

— Ну естественно, Мария Сергеевна, — протянул Спивак. Я просто глаз не могла от него отвести, так он был хорош: густые темные волосы, приятное лицо, умные глаза, и фигурой его Бог не обидел. Впрочем, Захаров был ему под стать, оба они могли бы сниматься в сериалах, играть положительных героев.

— Ну и как же? — я пока мягко вентилировала проблему, не обнаруживая скепсиса.

— А чему это мешает? — вступил в разговор Захаров, поигрывая телефоном. — Исполнители были на свободе, а Костя Бородинский вполне мог и оттуда руководить. Вы же знаете, он сидел неплохо — девочки, баня, излишества всякие нехорошие… Мобильник ему туда на блюдечке таскали.

— Вы хотите сказать, что заказчиком был Бородинский?

— Организатором, — уклончиво ответил Спивак. — Исполнителями были его люди, а Константин все организовал.

— А кто заказчик?

— Ну, это уже непринципиально, — отозвался Захаров. Они со Спиваком очень хорошо смотрелись в тандеме, подхватывали тему и грамотно дополняли один другого.

— Информация, подчеркиваю, очень серьезная, — наклонился ко мне Спивак. — Надо бы реализовываться…

— Но реализоваться хотелось бы наверняка, — подхватил Захаров. Телефон, мелькающий в его пальцах, начал меня раздражать. Он отвлекал меня, и я не могла решить, включать мне диктофон или подождать еще. — У нас есть еще интересная информация.

Он замолчал и посмотрел на своего начальника, как бы передавая ему эстафету; так в новостях дикторы говорят журналисту, передающему репортаж с места событий: «Евгений!..» Спивак кивнул и продолжил:

— По нашей информации, Бородинский также совершил убийство Карасева.

— Карасева?! Но я слышала, что Бородинский был Карапузу предан, как пес.

— Вранье, — отмахнулся Спивак, внимательно глядя на меня. — Слухи разные ходят, а у нас информация верная. Вы меня понимаете?

— Пока нет. А можно узнать, эта информация в чем выражается? Ее можно закрепить показаниями, сводками?

Захаров поднялся со своего места и навис надо мной, загораживая от меня белый свет.

— Видите ли, — сказал он, тщательно выговаривая слова, — надо реализоваться наверняка. Информация верная, не сомневайтесь. Но осечек быть не должно. Барракуда должен сидеть в тюрьме.

Я лихорадочно нашарила в кармане кнопку и включила диктофон.

— Барракуда должен сидеть в тюрьме, — повторил мне чуть ли не в ухо Спивак, который остался сидеть на качелях.

— Я так понимаю, что показаний и сводок не будет, — сказала я, обращаясь к микрофончику в своем кармане. — И как же вы хотите реализовываться?

— Мы его возьмем с оружием, — улыбнулся Спивак.

— С «мокрым» оружием, — подхватил Захаров.

— А именно?

— С оружием, из которого была убита жена Нагорного…

— И застрелен Карасев, — они подавали реплики, как хорошо срепетированные актеры.

— А вы считаете, что это одно и то же оружие?

— Да, — сказали они в один голос, очень внушительно.

Спокойно, Маша, мысленно обратилась я к себе. Ни слова больше, ни одного неосторожного слова.

— А как вам удастся взять его с этим оружием? Он что, паленый ствол таскает с собой?

Спивак и Захаров переглянулись и снисходительно улыбнулись мне.

— Мария Сергеевна, предоставьте нам решать оперативные вопросы. Как и где мы его возьмем, это наши проблемы. Главное, чтобы вы были на подхвате в нужный момент. Задержание, допрос, адвокат, все дела. В суде грамотно поддержать ходатайство об аресте. Ну, вы понимаете…

— Вы хотите сказать, что привезете мне Бородинского с оружием, а я, не задавая вопросов, должна буду во что бы то ни стало его «закрыть»?

— Ну да, — Спивак простодушно улыбнулся.

— А если я захочу задать вопросы?

— Лучше не надо.

— Да вы не сомневайтесь, — лениво протянул Захаров, — все оформим честь по чести. Десять человек распишутся, что ствол его. Может, еще и наркоту найдем…

Он подбросил в воздух и ловко поймал свой мобильник.

— Давайте так, — сказала я. — Если такое задержание произойдет, я готова выехать, произвести необходимые следственные действия, но за результат вам ручаться не могу.

— А что нужно, чтобы вы могли ручаться за результат? — Спивак улыбнулся так обаятельно, что в него можно было влюбиться.

— Доказательства. Неопровержимые, убедительные доказательства.

— А оружие — это вам что, не доказательство?

— Если на нем нет отпечатков, и найдено оно, например, не в кармане у человека, а в машине, а человек говорит, что ему ствол подкинули, то не доказательство.

— У-у! — Спивак перестал улыбаться. — Володя, что скажешь?

— Значит, найдем в кармане, — сказал Захаров.

Я покачала головой.

— Нет?! — удивились они в один голос. — Нет.

— Но почему?.. — начал было Захаров, но Спивак жестом остановил его и глазами показал на телефон.

Захаров как-то сложно заломил бровь и стал нажимать на клавиши мобильника. Сначала я подумала, что он хочет позвонить кому-то, но набрав определенное количество знаков, он протянул телефон мне, повернув его так, чтобы мне был виден экран. На экране читалась лаконичная надпись: «Сколько?»

— Что это? — я посмотрела сначала на Спивака, потом на Захарова, потом снова на телефон.

— Вы читать умеете? — Захаров поднес телефон мне к самому носу, но Спивак его остановил.

— Тише, тише. Мария Сергеевна, мы люди серьезные. Голубой бриллиант, конечно, не потянем, но…

— Голубой бриллиант у меня уже есть.

Я поднялась со скамейки; мне пришлось отодвинуть нависавшего надо мной Захарова, чтобы отойти от качелей.

— Это ваше последнее слово? — прищурился Захаров, но Спивак снова поднял руку, призывая его помолчать.

— Тише, тише. Мы готовы рассмотреть ваши предложения. Но нам нужно наверняка.

Я молча покачала головой и, не оборачиваясь, пошла в прокуратуру. Спина у меня покрылась мурашками; я шла, и у меня было такое чувство, что сейчас в меня выстрелят.