Онлайн книга «Дверь в зеркало»
|
– А тебе не нравится? – Господи, да что ты заладил! Главное, чтоб тебе нравилась. А ты что, жениться собрался? – Пока нет, но... – Ну, если и соберешься, ради бога. Я тебе запрещать ничего не буду, да и как ты это представляешь? Что я паспорт спрячу или лягу на пороге, чтоб невестка не вошла? – Чего, правда? – изобразил удивление Антон. – Тебе все равно, кого я приведу в дом? – Нет, мне не все равно, только я считаю, что твой путь ты должен пройти сам. Я тебе устилать дорожку пальмовыми ветвями не буду. Но и воздух портить не собираюсь. – А если она к тебе будет плохо относиться? – Надеюсь, что ты ее приструнишь. Будем пороть невестку по субботам. – А если она ко мне будет плохо относиться? – К тебе? Подсыплем ей стрихнину в кофе, – мать заглянула ему в глаза. – Что-то мне не нравится твое настроение. Если ты не прямо завтра собрался привести домой жену... – Нет, не завтра, – улыбнулся Антон. – И не послезавтра? Тогда говори, что тебя гложет. Я же вижу, Антошка, что тебя что-то грызет. Если можешь, рассказывай. Если нет... Тогда давай я просто тебя пожалею. Она обняла его, прижала к груди, и Антон неожиданно для себя расплакался. Прямо как маленький, как детсадовец. Позор какой! Но он не сумел сдержать слезы, намочил матери блузку, и теперь хлюпал носом. – Та-к! – сказала мать. – Это уже серьезно. Колись. Я уже не отстану. Поскольку Антон молчал, не решаясь начать разговор, мать стала выдвигать версии сама: – Значит, так. Я скоро стану бабушкой? – Не-ет, ты что! – испугался Антон. – С чего ты взяла?! – Значит, нет. Уже легче, – она подумала немного. – Тебя уволили из прокуратуры? – Пока вроде нет, – опасливо сказал Антон. – Что же с тобой приключилось? Раз даже глаза на мокром месте? Антон вдруг подумал, что если он сейчас прямо спросит у матери, а она честно ему ответит, то потом они сделают вид, как будто ничего не было. Или вот: он притворится, что потерял сознание, а когда очнется, скажет, что ничего не помнит. Отличная идея. Зажмурившись и сжав изо всех сил уголок одеяла, как он до красных пятен сжимал что-нибудь в руке далеко в детстве, у зубного врача, чтобы отвлечься от боли и страха, Антон даже не проговорил, а, как ему показалось, прокричал: – Мам, я – не родной вам сын? – Что?! – мать удивилась так, что даже покачнулась на краешке кровати, где пристроилась, придя в палату. – Скажу, только честно, я не родной вам? Вы меня усыновили? Я – сын Одинцовой? Воцарилась тишина. Антон так и сидел с закрытыми глазами, но стало так тихо, что он приоткрыл один глаз, испугавшись, что это мать упала в обморок, опередив его. Открыв и второй глаз, он убедился, что она никуда не ушла и в обморок не упала. Она сидела рядом с ним с таким сложным выражением лица, что Антон даже побоялся как-то обнаруживать свое присутствие рядом. Наконец мать очнулась и перевела взгляд на Антона. – Антошка, – сказала она так тихо, что он скорее по шевелению губ понял, что именно она говорит, чем услышал звук ее голоса. – У тебя сейчас голова не кружится? – Нет, – нетерпеливо сказал он. – Ты мне не ответила. – А что я могу ответить на такую чушь? Я только не понимаю, как тебе пришло это в голову. Тебе что, кто-то внушил эту идиотскую мысль? Таня, что ли? – При чем тут Таня, – возразил Антон. – Я сам понял... – Господи, что ты понял?! Что? Да еще и Одинцову сюда приплел, Боже! – Мне сказали, что у Одинцовой был ребенок одного возраста со мной. – Ну и что? – А где он теперь? Что-то я не слышал в прокуратуре, что у нее есть дети. Мать как-то обмякла и, подвинув Антона, привалилась к стене. – Господи, что у тебя с головой творится. Как только можно додуматься до такого?! – Так что, мама? – спросил Антон робко. – Ты мне не ответила... – Я не ответила? – слабо удивилась она. – Балбес ты. Тебе как, на Библии поклясться? Расписаться кровью? Землю прикажешь есть? – Значит, я родной? – Ну как мне еще тебе это доказать? – мать устало вздохнула и снова достала из сумки пудреницу. Открыла ее и поднесла зеркало к глазам Антона, приникнув головой к его виску, так, чтобы отражаться в маленьком зеркальце вместе. – Посмотри. Это тебя не убеждает? Антон заглянул в крошечное зеркальце, увидел край своего глаза и глаз мамы, совершенно такой же, как у него, и вдруг успокоился. Действительно, что за чушь пришла ему в голову?! Это он слишком много начитался страшных историй про брошенных и усыновленных детей. А потом мамины красные глаза, нежелание обсуждать некоторые детали семейной истории, замечание профессора про то, что у Одинцовой родился ребенок от его, Антона, отца... И главное: мамино сегодняшнее замечание о том, что есть что-то, препятствующее его совместной работе с Одинцовой. – Мама! – сказал он страшным голосом, – а что ты хотела сказать мне про Одинцову? Такое неприятное? – Что? – не поняла мать, а потом облегченно вздохнула. – Господи, так ты из-за этого?.. Антошка, я просто хотела рассказать тебе, что уже после того, как мы с папой поженились, только еще до того, как родился ты, папа уходил от нас. – Куда? – поразился Антон. – К ней. К Антонине Григорьевне. – Как это? – Вот так. Все у нас было хорошо. Но папа стал копаться в архиве моего деда и случайно обнаружил, что Антонина, как раньше говорили, урожденная Наруцкая. Так что наша семья и ее теснейшим образом связаны. Папа очень заинтересовался этим, решил узнать у Антонины, сохранились ли у нее какие-то семейные документы, стал видеться с ней, и... Кончилось тем, что он ушел к ней. – А... А потом что? Он же вернулся? – Вернулся. К счастью, обнаружилось, что должен ты родиться. Вот папа и вернулся. И все у нас было хорошо, – на глазах у мамы показались слезы. – Мам, ну что ты плачешь? – Антон погладил ее по голове, как маленькую; мама благодарно улыбнулась ему сквозь слезы, повисшие на ресницах. – Мне неприятно все это вспоминать. Обидно до сих пор. Хотя я совершенно не жалею, что простила папу, и что мы снова стали жить вместе. Просто, когда и ты стал копаться в этой истории с Анной Наруцкой, все это вспомнилось, и я даже испугалась, что теперь другой мой мужчина попадет в ее сети. Так что, Антошка, дело только в этом. – Мам, я дурак? – прошептал Антон, и мама кивнула. – Еще какой. И теперь ты, надеюсь, понял, что лучше не таить в себе какие-то страшные подозрения, а все выяснить. Не бойся задавать вопро сы, которые имеют для тебя жизненно важное значение. |