Книга Игры для мужчин среднего возраста, страница 94 – Иосиф Гольман

— А я вам валун обещал убрать, — вдруг вспомнил Ефим.

— Да как же ты, мил-человек, валун уберешь? — удивился старик. — Ты ж его еще не видел. В нем, может, три тонны.

— Рычагом его не взять, — согласился Самурай.

— Я его мозгом возьму, — пообещал Береславский, для убедительности довольно громко постучав себе по лбу. — Только пусть наши подальше отъедут.

Когда шум двигателей остальных машин затих, заинтересованный Док потребовал объяснений.

— Пошли к камню, — вместо ответа сказал Ефим. Все четверо они направились к месту, куда скатился валун.

От машин наверх шла отличная, хотя и узковатая асфальтовая дорога. Затем она круто поворачивала вокруг горы и… действительно кончалась огромным скатившимся с верха сопки камнем.

Масса была впечатляющей. Сплошная гранитная глыба неправильной С-образной формы торчала выпуклой стороной наружу, одним краем опираясь на склон горы, вторым — на дорожное полотно. Точнее, на то, что от него осталось после падения обломка. К одиноко стоящему на горе домику Соколова теперь можно было пройти только пешком, и то боком, протискиваясь между валуном и основным телом горы.

— Ты что, книжку про валуны Петербурга вспомнил? — усмехнулся Док.

Ефим эту книжку действительно вспомнил сразу. Там мужик вместо того, чтоб вывезти глыбу, закопал ее рядом.

Но здесь случай иной, подкоп не сделаешь. Справа — гора, слева — дыра.

— А ты всерьез представил меня копающим? — усмехнулся Береславский.

— Нет, конечно, — возразил хитрый Док, довольный, что друг более не в обиде. — Я представил тебя организующим. А копающими я представил себя с Самураем.

— Мне не нужен непроизводительный рабский труд, — высокомерно отверг скрытое предложение о сотрудничестве Ефим Аркадьевич. — Я не планирую земляных работ.

— А что ты будешь делать? — Самурай теперь тоже заинтересовался. Пока что он не представлял, что затеял Береславский. Но опыт прошедших дней не позволял ему относиться к его заявлениям без должного внимания.

— Я его взорву, — просто сказал рекламный профессор.

Вот теперь все всё поняли.

— Ты — чудовище, — прошептал Док. — Всю дорогу с нами ехало это ?

— А что, нужно было выбросить? — огрызнулся Ефим. — А как бы теперь с валуном разбирались?

— И детонаторы твои — тоже в машине?

— Детонатор. В единственном числе, — уточнил профессор. — Три же использовали. И он в коробке с поролоном.

— Сколько тебя знаю, столько поражаюсь, — не унимался Док.

— Не парься, — хлопнул его по плечу Береславский. — Два дня назад я тоже не мог представить, что ты будешь кидаться направо-налево пол-лимонами. Причем не только своими, — мстительно добавил он.

Док пристыженно замолк.

Александр Веденьевич непонимающе смотрел на приготовления Ефима, тщательно обследовавшего валун.

— Чего скажешь? — спросил он рекламного профессора.

— Думаю, справимся, — успокоил тот старика. — Камешек-то — трещиноватый. Сейчас мы ему в слабое место стукнем… Все, Александр Веденьевич, отходи за угол, к машинам, — приказал он деду. И развернул принесенный Самураем из «Нивы» пакет.

— Вот оно, родное, — нежно поглаживая пластит — а его осталось порядочно, — прошептал Ефим.

— Ты и в самом деле маньяк, — сказал Док, отодвигаясь подальше. Но не настолько далеко, чтобы прослыть боязливым. — А что это за белый кабель?

— Огнепроводный шнур, — пояснил профессор.

— Бикфордов шнур? — влез Самурай. Его интересовало все, что взрывается.

— Бикфордовых шнуров нет уже полвека, а то и больше, — отозвался Береславский. — У них «прострелы» бывали.

— Что это значит?

— Шнур нужен, чтоб передать огонь к капсюлю-детонатору за какое-то время. Ну, чтоб сапер успел смыться. Обычно это сантиметр в секунду. А при «простреле» — сколько угодно сантиметров в секунду.

— Можно не успеть смыться, — задумчиво сказал Док.

— Можно, — согласился Ефим.

— Хорошая штука! — раздался восхищенный возглас. Это дед не удержался, вернулся на огневой рубеж. — Не раз пользовался. ОШП, огнепроводный шнур в пластиковой оплетке. Даже под водой горит.

— Точно, Александр Веденьевич, — согласился профессор, сейчас очень похожий на учителя физики из популярного анекдота. — Но начнем мы не со шнура.

Он, стараясь не торопиться, хотя солнце уже начало заходить, компактно расположил взрывчатку в самом слабом, как ему показалось, месте валуна, там, где серединка буквы С имела изнутри самые глубокие и грубые трещины. Затем сделал в пластиде углубление для капсюля-детонатора.

Потом, отогнав все-таки друзей, вставил, предварительно аккуратно обрезав, конец огнепроводного шнура в гильзу капсюля-детонатора. Длина самого шнура получилась чуть более метра. Все вместе это теперь называлось «зажигательная трубка».

Слегка вспотев, Ефим выполнил главное — вставил детонатор в углубление в пластите. Теперь в подбрюшье валуна находилось снаряженное взрывное устройство.

Оставалось лишь привести его в действие.

Профессор прижал большим плоским камнем хвост шнура к боку валуна, чтоб при горении искрящий конец ненароком не крутануло к детонатору. После этого чиркнул предусмотрительно подготовленными спичками и поднес пламя к свободному — косому — срезу шнура.

Все. Процесс пошел.

А Береславский побежал. Причем почему-то большими скачками, сильно напоминая со стороны обезумевшего гигантского зайца-мутанта.

Запыхавшись, он заскочил за поворот горы, к друзьям.

— Щас рванет, — задыхаясь, сообщил он и стал сосредоточенно следить за плавно ползущей по его швейцарским часам секундной стрелкой.

Прошла минута. Потом 80 секунд. Потом — 100. Когда перевалило 120, Береславский с обиженным криком: «Не может быть!» — рванул из укрытия к бомбе.

Его мгновенно схватил сзади за рубашку Самурай. Самурая держал Док. Если б в Дока вцепился дед Соколов, то получилась бы сказка про репку. Если бы, конечно, участники этой сказки имели дело не с репкой, а с пластитом.

Взрыв был оглушительный. Сначала — вспышка, потом — практически сразу — ударная волна. И куча каменных — а может, не только каменных — осколков.

За поворот-укрытие успел вылезти только Береславский — остальные были закрыты его телом и телом горы. Ему и досталось: один камень попал в бедро, другой процарапал лысину.

А вот третий осколок ударил прямо в район сердца.

— Я умираю, — только и успел сказать он, теряя сознание.

Похолодевший от ужаса Док сунул ладонь под его рубашку — пальцы сразу нащупали липкое.