Книга Без любви жить нельзя, страница 40 – Наталья Горбачева

— Вам-то хорошо, вы с другого края живете… А если на дома огонь перекинется? — спросила я Ольгу Ивановну.

— Может, конечно, если буря начнется, — согласилась она. Никакое бедствие не могло заставить ее оторваться от дела. — Вот налив розовый нападал. Посушить хочу, — кивнула она на таз с яблоками…

— А буря-то откуда? — не впервые удивилась я ее спокойствию.

— Когда леса горят, внизу знаешь какой горячий воздух делается! А наверху холодный, вот они и начнут засасывать друг друга. Буря страшная поднимается. В детстве видела такое — огромные сосны до земли склонялись, а ветер свистел, так что барабанные перепонки лопались… — изобразила Ольга Ивановна, закрывая ладоням уши.

— Где, здесь, в Березове?

— На родине, севернее, откуда мы приехали… Мама покойница говорила: здесь жара с холодом борется, а на небе добро со злом. Бог прогневался. Ветер, глянь, усиливается.

— Так и будем ждать, когда уже засвистит?

— Упустили время. Вчера пожарные приезжали — спасибо сельсовету таких охломоновцев прислал, поискать еще! А сегодня чего приехали, огороды поливать? Теперь только авиация поможет. Никому только мы не нужны! — подытожила Ольга Ивановна, продолжая резать яблоки. — Одним словом, беда! На небе — ни тучки… Гарь еще ядовитой бывает. У нас, слава Богу, торф ничего, терпеть можно!

Хоть это утешило…

— ОльгИванн, а давайте крестным ходом пойдем, — вдруг предложила я и сама удивилась: за секунду до этого у меня и мысли такой не было.

— Да с кем же мы пойдем? — оторвалась на минутку от яблок Ольга Ивановна. — Засмеют…

— Дураки будут! А что в поселке верующих нет? — ухватилась я за идею.

— Есть кой-какие, — пожала плечами она.

— Ну вот, соберемся и пойдем. Прямо сейчас.

— Да никуда никто не двинется, — определенно высказалась Ольга Ивановна.

— Как же не двинутся, если верующие?

— Не хотят, чтобы люди знали, — уклончиво ответила она. — Никого не вытащишь.

— Ведь настоящее народное бедствие! Ну что ж они!

— Не пойдут! — твердо сказала Ольга Ивановна. — Ни за что!

— Тогда это неверующие, — определила я.

— Это Бог судья. Только вот не пойдут и всё!

— Тогда пошли вдвоём.

— Да какой же из нас двоих ход?

— Прекрасный! — воодушевилась я, чувствуя, что какая-то сила внутри меня разрушает всякую боязнь. — Что сказал Христос? «Где двое или трое соберутся во имя Моё, там Я среди них» [18] .

— Наташ… ты какая-то оголтелая… Безудержная, — внимательно посмотрела на меня Ольга Ивановна.

— ОльгИванн, вы такая же, между прочим, — ответила я.

— Да? — засмеялась она.

— А вы думаете, почему я к вам все время бегаю? На себя со стороны посмотреть. Ну что, пошли?

— А как? — В ее голосе появилась решительность.

— Не знаю. Ну примерно так… Берем иконы и друг за другом с молитвой мимо пожара.

Ольга Ивановна полезла за божницу и достала яйцо.

— У нас знаешь как? В пожар пасхальное яйцо бросают, помогает…

— А это не суеверие?

— Я верю, — твердо сказала она, — что помогает.

— Берите.

Почему-то мы засуетились, заспешили. Ольга Ивановна сняла с иконной полки «Неопалимую купину» — выцветшую бумажную в серебристом дешевом окладе иконку, которой было не меньше ста лет. По дороге я зашла домой, взяла софринского «Спасителя». Мы были — в чем были. Я в ситцевом халате и шлепанцах, Ольга Ивановна даже фартук не сняла, только покрыла голову косынкой. Приставив иконы к животам, мы пошли вдоль дороги. Людям, которые копали заградительную траншею, было не до нас, долго в нашу сторону не глядели. Только в спину кто-то крикнул:

— Лопату лучше бы взяли… демонстранты!

Некоторое время за нами бежали несколько мальцов, которые поинтересовались, как тот персонаж из «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен»: «А что это вы тут делаете?»

— Бога молим, чтобы дождь пошел… Айда с нами.

— Не-е-е, — и дети оставили наше молебное шествие. — Тут интересней!

Справа горел лес, слева был наш поселок. Ольга Ивановна бросила в огонь яйцо, мы перекрестились и пошли дальше, читая все известные молитвы — каждая свою. Иногда воздыхали: «Господи, затуши пожар! Спаси, Господи!» Мы с полчаса шагали по дороге, которая уводила в знакомый грибной лес. Торфяное болото сменилось прекрасным сосняком с высоченными прямыми деревьями. Пожар остался позади, но ветер бушевал вовсю и мог в любой момент подкинуть огонька сюда. До слез было жалко — такая красота и вдруг сгорит. Невозможно!

Мы дошли до Суховой поляны, на которой когда-то росли сочные травы, ее косили собственники для своей скотины. Ныне скотина перевелась, и вся Сухова заросла сухостоем по пояс. И вдруг мы увидели, что метрах в пятидесяти от нас горит трава!

— Вона как огонь лес обошел. За Суховой ведь тоже болото, — расстроилась Ольга Ивановна. — Беда, беда! Господи, беда!

Мы видели, как порывы ветра перекидывали по траве огонь сразу на несколько метров. Я была полна решимости идти дальше по дороге, но Ольга Ивановна сказала:

— Давай быстро назад! Сейчас гадюки поползут из огня!

Повернули назад, я подумала про себя, какая Ольга Ивановна маловерная. Не будут же эти гадюки на нас бросаться! Тогда я, городская, рубила сплеча и только набиралась опыта летней сельской жизни. Бог попускал тогда жить слишком бесстрашно. Видимо, для того, чтобы больше шишек набить и больше выводов сделать.

Когда мы возвратились к поселку, народ перестал копать свои бороздки, наблюдая за приближением пожара с дороги. На нас даже внимания не обратили. Огонь зловеще полыхал совсем рядом. Мы с Ольгой Ивановной обошли самочинным крестным ходом мой дом, потом ее и разошлись.

Войдя в свой дом, я вдруг почувствовала себя просто отвратительно, до тошноты, и рухнула на свою кровать. Подумала — гари надышалась. Спустя, может, минут пять застучали по крыше капли дождя — всё сильнее и сильнее. Я заставила себя встать и подойти к окну. Внезапный ливень набирал силу, небо было затянуто светлыми даже не тучами, а облаками. Откуда они взялись среди ясного неба! Я помню первую свою мысль: «Зачем мы только этот крестный ход затеяли, дождь и без нас пошел. Теперь засмеют…»

Эту обидную мысль я долго мусолила на разные лады. Напала на меня и странная болезнь — вдруг поднялась высокая температура, и все тело стало точно расслабленное: я не владела им, не могла встать, взять в руки ложку, зачерпнуть воды, удержать яблоко.

Обрушившись сплошной стеной, ливень лил натурально как из ведра — целые сутки. Когда он перестал, полегчало и мне до того, что я смогла выйти из дома. Огня не было. Непонятно, куда исчезала вода, — от таких осадков должна была разлиться наша речка. Но случилось лишь то, что у дачников слегка затопило грядки. Впоследствии я узнала: чтобы потушить квадратный метр торфяного пожара, нужна целая тонна воды.