Книга Охота на купидона, страница 31 – Елена Чалова

От бессильной злобы Стасик застонал сквозь зубы. Сидевшая за соседним столиком мамаша с великовозрастной дочкой покосилась на него испуганно. Тип какой неприятный, думала она.

Вроде вот и нестарый мужчина и не то чтобы запущенный… Но глаза опухшие и аж слезятся, тонкие губы сжаты в нитку, да еще кривятся в оскале. А в стакан пива-то как вцепился! Запойный, не иначе! Стасик опять что-то замычал. Нервы женщины не выдержали, и, подхватив квелую девицу в наушниках, она торопливо выскочила из кафе.

Стасик не замечал неблагоприятного впечатления, производимого им на окружающих. Он мучительно вглядывался в висевший на стене плоский экран телевизора. По телевизору шли новости, причем показывали что-то международное, а потому переснятое с российского канала. Важный тип в дорогущем костюме сидел в студии и вещал о важности искусства и планах реконструкции музеев. Завитая, одетая в пышные рюши и оттого еще более костлявая и угловатая ведущая внимала солидному гостю, поглаживая лежащую перед ней бумажку с каверзными вопросами. Но Стасика не интересовали планы чиновников на реорганизацию музеев. Он не хотел слушать дурацкие вопросы и никчемные ответы. Единственное, что его интересовало: интерьер студии. Там, за пышными рюшами на правом плече ведущей он разглядел барочного стиля этажерку, а на ней – нет, он не мог ошибиться, не мог не узнать вещь, которую, любя, не один раз огладил собственными ладонями. Там на этажерке смеялся и сверкал пухлыми щечками и голой попой его купидон.

* * *

– Ося, что ты делаешь? Ты с ума сошел? Ты же портишь дверь! – Циля, возмущенная безответственностью отпрыска, уставилась на означенный предмет интерьера, утыканный дротиками.

– Мама, я не порчу дверь, – сказал маленький негодяй уверенно.

– Да? И что же ты делаешь?

– Я развиваю меткость и глазомер. – Ося никогда не гнушался читать инструкции. Вот и эту замечательную фразу он почерпнул из плохо отпечатанной бумажки, которая лежала на дне коробочки с дротиками. Фраза мальчику понравилась своим потенциалом. И вот вам, пожалуйста, он опять оказался прав: гнев матери сменился задумчивостью.

Некоторое время Циля молчала, не находя ответа. Потом все же возразила:

– Ты мог бы развивать их по-другому! Не втыкая железки в дверь!

– Играть на компьютере? – быстро спросил отпрыск.

– Нет! – Циля, как многие родители, до ужаса боялась детской компьютерной зависимости и потому готова была пойти на многие жертвы, лишь бы ее дитя как можно реже выпадало в виртуальное пространство. – Я найду что-нибудь… картон или фанерку. Мы прикрепим ее к стене, нарисуем мишень, и будешь кидать дротики в нее, хорошо?

Ося милостиво кивнул. С его точки зрения, годилась и дверь, но если мать готова проделать кучу лишней работы, так почему бы и нет? Заручившись обещанием, что развитие меткости и глазомера будет приостановлено до изготовления мишени, Циля шагнула было в коридор, но тут взгляд ее зацепился за пришпиленную дротиком бумажку.

– Ося, это что?

– Это? – Мальчик понял, что сплоховал. Бумажку, то есть телеграмму, принесла вчера почтальонша Зинаида, пока матери не было дома. Дверь он открыл сам, хотя это было строжайше запрещено. Но Ося не удержался и сыграл роль взрослого: посмотрел в глазок, узнал почтальоншу, открыл дверь. Принял телеграмму, расписался в книге и, ужасно гордый собой, повесил листок на дверь, намереваясь договориться с сестрой, чтобы она взяла на себя его преступление. Впрочем, Лизке, в связи с ее солидным возрастом, за открытие двери почтальону ничего не грозило.

Однако к Лизке приехала Настя, они выперли его из комнаты и долго шушукались, потом принесли пиццу, потом пришла куча народу, и про телеграмму он забыл. Почту принесли вчера рано утром, а теперь сегодня и вечер, и мама, удивленно вскинув брови, разбирает буквы на продырявленном дротиками листочке. Оська увидел, как щеки Цили заливает гневный румянец, и понял, что мишень он получит не скоро, а вот нагоняй – прямо сейчас.

– Ося! Откуда это у нас? Приходила Зинаида Васильевна? Почтальонша? И ты ей открыл? – Собственно, вопросы были риторические, и Оська молчал, хлопая глазами и втягивая голову в плечи. – Ося! Ты соображаешь, что делаешь? Мало того что ты опять открыл дверь, когда меня не было дома! Но ты принял телеграмму для тети Раи и даже не удосужился мне об этом сказать! А ведь это важно! Как ты мог? Что я скажу людям?

Развернувшись, Циля ушла в кухню. Оська перевел дыхание и тихонько прикрыл дверь в свою комнату. Кажется, он действительно свалял дурака. Что ж там такое было, в этой телеграмме? Кто-то приезжает к тете Рае.

Оська понадеялся, что этого кого-то успеют встретить и все обойдется, а потому выбросил проблемы взрослых из головы и занялся своими машинками.

– Марк! Как ваша голова? Ой, я так рада, что лучше. – Циля чувствовала, как горят щеки от стыда, но что же делать? Набедокурил ее сын, значит, ей извиняться. Она покрепче сжала трубку и опять воззвала: – Марк!

– Да, Циля, я вас прекрасно слышу. – Марк слегка отодвинул трубку от уха, потому что гол ос его соседки звучал не просто громко, а очень громко.

Тетя Рая подняла голову от вязанья и с интересом прислушалась.

– Тут принесли телеграмму… – говорила Циля. – Еще вчера. Но так получилось, что я ее увидела только сегодня, и мне очень неудобно. Вы уж простите! Ведь Зинаида Васильевна, когда тети Раи дома нет, почту всегда нам заносит.

– Да, я понял. Не сочтите за труд, прочтите, что в телеграмме.

– Вот тут написано, – Циля повысила голос еще немножко, чтобы компенсировать неразборчивость продырявленных букв, – «Приезжаю пятницу. Встречайте Шереметьеве, рейс 315». Подпись: Тина.

– Спасибо, Циля, я понял.

Выслушав очередные извинения и попрощавшись с соседкой, Марк обратился к тетушке:

– Похоже, тебе придется возвращаться в Москву. Приезжает какая-то твоя родственница или подруга. Циле принесли телеграмму. Ее надо встретить в Шереметьеве, но это я организую. Слушай, а может, сюда ее привезти?

Тетушка некоторое время молча смотрела на племянника, а потом осторожно поинтересовалась:

– А какая именно родственница?

Марк, который возился на полу с мальчишками, ответил не сразу. Осторожно сняв с собственной шеи Мику и Леку, которые, пыхтя и повизгивая, тут же полезли обратно, он сказал:

– Какая-то Тина. Даже не написала, откуда прилетает. Ты хоть фамилию помнишь? Кого встречать-то?

Он не сразу заметил, что пауза затянулась. Тетушка так и не возобновила вязание. Теперь она просто сидела в своем покойном кресле с высокой и достаточно прямой спинкой и взирала на Марка со странно напряженным выражением лица, потом повернулась к Лане.

– Зря мы не отвезли его в больницу, – доверительным тоном сказала тетя Рая. – Бедный мальчик никогда не отличался крепкими мозгами, но, похоже, этот удар был последней каплей.