Онлайн книга «Украденный сон»
|
Недаром он так ныл, в архив ехать не хотел, Пинкертон сопливый. Пусть только появится – башку ему отверну. – Тише, тише, успокойся, башку я ему сама отверну. Вообще-то пора бы ему появиться, засиделся он в архиве. – Вот помяни мое слово, – возбужденно продолжал Чернышев. – Ни в каком архиве он не сидит, а бегает по связям Косаря. Хочешь пари? Настя молча сняла телефонную трубку и позвонила в архив. – Как ни странно, ты проиграл, – сказала она, поговорив с архивом. – Мещеринов сидит там. И вчера сидел. – Поглядим еще, чего он высидит, – пробурчал Андрей, выпустив пар и понемногу успокаиваясь. Настю грызло беспокойство. Совсем недавно, во время разговора о новой машине Игоря Лесникова, она ощутила неприятный холодок в желудке. Это означало, что в мозгу мелькнула какая-то важная мысль, но она не успела ее поймать и зафиксировать. И теперь она мысленно повторяла весь разговор с начала и до конца, надеясь, что мысль вернется. Что-то ее обеспокоило во время разговора. Что же? Что? – Ты мне, кажется, кофе предлагала? – подал голос Чернышев. – Сейчас сделаю. Она принялась за кофе и, включая кипятильник, доставая чашки, ложки и сахар, восстанавливала в голове обрывки разговора с Юрой Коротковым. «Это наш Лесников. Купил недавно новую машину…» «У Игоря вполне состоятельные родители…» Нет, не здесь. «Жена зарабатывает соответственно…» Соответственно чему? Кажется, это было где-то здесь. Что же он еще сказал? «Жена – классный модельер…» Ложка дрогнула у нее в руке, часть кофе просыпалась на стол. – Андрюша, чем занималась мать Ереминой? Чем она на жизнь зарабатывала? – Шила. До того, как спилась окончательно, она была неплохой портнихой. Первая-то судимость у нее была за кражу, помнишь? – Да, ты говорил. И что? – Она совершила кражу у своей же клиентки во время примерки, прямо в ателье. Вытащила деньги из сумочки и практически сразу же попалась. После освобождения ее обратно в ателье уже не взяли, она попробовала устроиться в другие – всюду отказ. В те времена с судимостью не больно-то брали на работу, особенно с малолетним ребенком, сама знаешь. Еремина устроилась дворником, получила служебное жилье и подрабатывала шитьем в частном порядке. – Почему ты мне этого не рассказывал? – А ты не спрашивала. «Ну и зря, – подумала Настя. – Балда ты, Каменская, а проще говоря – дура, каких поискать». Было уже около десяти вечера, когда Настя наконец пришла домой. Выйдя из лифта, она устало подошла к своей квартире и сунула ключ в замок. Ключ не поворачивался. Еще когда она была ребенком, отчим учил ее: не суетись, когда не понимаешь чего-нибудь, остановись и подумай, действуй медленно и аккуратно. Не суетиться, не дергаться, подумать… Она вытащила ключ и постаралась вспомнить сегодняшнее утро. Могла ли она забыть запереть дверь? Нет, это исключено. Движение, как и многие другие, было отработано до автоматизма. Настя слегка толкнула дверь. Так и есть, открыто. Ригель замка утоплен, поэтому дверь не захлопнулась. Странно. Сама она никогда не ставит замок «на собачку». Она осторожно прикрыла дверь, как можно тише спустилась этажом ниже и позвонила к соседке. Через сорок минут приехал Андрей Чернышев, ведя на поводке огромного Кирилла. – Заходи, – сказал он псу, подведя его к Настиной квартире. – Погляди, что там такое. Распахнув дверь, он отстегнул поводок от ошейника. Кирилл осторожно вошел в прихожую, методично обследовал кухню, комнату, постоял, прислушиваясь и принюхиваясь, под дверьми ванной и туалета, и вернулся к порогу. Обнюхал Настины ноги, потом вернулся в прихожую, покрутился там, вышел на лестничную клетку и уверенно пошел к лифту. – Чисто, – констатировал Андрей. – Посторонних нет, но они были, в квартире есть чей-то запах, кроме твоего собственного. Будешь заходить или вызовем милицию? – Зачем мне милиция? – А вдруг тебя обокрали? Войдешь – следы затопчешь. – Ты в своем уме, Андрюша? Мне что, ночевать на лестнице? Милиция приедет дай Бог часа через два, эксперта ждать будут до утра. Да что я тебе рассказываю, будто сам не знаешь. Заходим. Они вошли в квартиру. Настя бегло осмотрела комнату. Красть у нее и в самом деле было нечего, разве что несколько совсем новых, подаренных матерью вещей. Все остальное было не таким, чтобы привлечь внимание воров. – Ну что? – спросил Чернышев, когда она осмотрелась. – Порядок? Настя выдвинула ящик письменного стола, где лежала коробочка с немногочисленными золотыми украшениями – цепочкой с кулоном, парой сережек и изящным дорогим браслетом, который подарил ей Леша после того, как получил за свои разработки престижную международную премию. – Порядок, – с облегчением вздохнула она. – Тогда скажи мне, в какое дерьмо ты вляпалась. Если тебя не обокрали, значит, тебя хотят напугать. Есть соображения? – Кроме дела Ереминой, я ничем не занимаюсь. – Понятно, – протянул Андрей. – Плохи наши дела, Настасья. – Уж куда хуже, – невесело усмехнулась она. – Знать бы только, что именно им не понравилось: история с Бризаком или то, что Олег сидит в архиве? – Будем ждать, – пожал плечами Андрей. – Больше ничего не остается. Должны же они объяснить, чего хотят. Он посмотрел на часы. – Все, голубушка, мне пора, я человек женатый и отец семейства. Кирилла оставляю тебе. Завтра в семь утра заеду и поставлю тебе новый замок. Учти, Кирюша в квартиру никого не впустит, но и тебя не выпустит, так что лучше не пытайся. – Может, не надо Кирилла? – осторожно возразила Настя. – Я же запру дверь, замок-то не сломан. – У них ключи есть. По-моему, они вполне убедительно тебе это продемонстрировали. Хочешь проснуться посреди ночи и увидеть рядом с собой прекрасного незнакомца? Твое легкомыслие меня иногда просто поражает. До завтра. Андрей ласково взял Кирилла за ошейник, подвел к Насте и сказав строго: «Охранять», ушел. Настя осталась вдвоем с собакой. Она устала и замерзла, хотелось есть, но больше всего ей хотелось согреться в горячем душе, лечь в постель и превратиться в ребенка, который живет вместе с родителями и ничего не боится… …Свернувшись в клубочек, Настя лежала на диване, даже не раздеваясь. Сначала она хотела принять душ, но, стянув с себя свитер, ощутила такой сильный страх, что быстро надела его обратно. Ей казалось, что стоит только зайти в ванную и перестать слышать гудение лифта, как тут же в квартиру войдет он. Ее не успокаивало даже присутствие прекрасно обученной овчарки. Чтобы заглушить страх, она включила телевизор, но тут же выключила: телевизор мешал слышать шаги на лестнице. Очень скоро состояние ее стало близким к панике, она не смогла заставить себя включить кофемолку, потому что та слишком сильно гудит, и выпила растворимый кофе, который не принес ей ни бодрости, ни тепла, оставив лишь кисловатый привкус во рту. У нее все валилось из рук, даже консервный нож, так что поесть ей почти не удалось. Измученная бесплодными попытками справиться со страхом, она легла на диван и постаралась сосредоточиться. Чем день сегодняшний отличается от дня вчерашнего? Почему это случилось сегодня, а не неделю назад? Потому что неделю назад она была в Италии, а до того и речи не было ни о каком Бризаке. Архив? Но Чернышев уже был там в самом начале работы по делу, и это не вызвало у них никакой реакции. Они не трогали ее, пока шли бесконечные допросы Бориса Карташова и супругов Колобовых, они спокойно отнеслись к тому, что была изъята кассета из автосекретаря Карташова. Неужели все дело в Бризаке? Но почему? И откуда у них ключ от квартиры? |