Книга Мертвые не плачут, страница 21 – Сергей Абрамов

За неимением иной версии окончательно была принята детдомовская. Не хуже и не лучше иных.

Он, Пастух, по жизни не однажды бывал на месте Мальчика. И бежал бы из детдома сто раз, да брат не давал. Пастух был для него отцом, матерью, защитником, опекуном, первым учителем, бессмысленно перечислять! Всем он для него был. Сам терпел и брата учил терпению. А когда взрослая жизнь увела Пастуха на войну, так для него и не законченную, то брат остался один… Судьба.

Какого хрена она Пастуха преследует? Чем он провинился перед ней?

– Вот что, – сказал Пастух, – твои игры, пацан, – это твои игры. И жизнь – только твоя. Сам решился на поступок, сам и расхлебывай. Взрослей. Сам. Мне некогда тебя пасти. Просил в Город-в-Степи – вот он. Все дороги – твои… – перегнулся через Мальчика, открыл дверь.

А Мальчик смотрел в лобовое стекло. На Вождя.

– Ты же Пастух, – сказал он вдруг. – Что б тебе не взять меня в свое стадо?

– Другое оно у меня. Злое и поганое. Нет тебе места в нем.

– Жалеешь?

– Тебя-то? И пожалел бы, да жалелки сносились, – грубил и не понимал – зачем.

– А мне себя жалеть еще и жалеть… – странно сказал Мальчик.

Спустил на асфальт ноги в битых временем кроссовках, выбрался из машины и пошел прочь. Худенький, ломкий, высокий для своих лет. На брата вообще-то смахивает, когда тому тоже двенадцать стукнуло: Пастух из армии в краткосрочный отпуск приезжал, два дня всего получилось. Прощались похоже. Вечер плыл…

Душно было в Городе-в-Степи, влажно и неуютно. Несмотря на просторы кругом.

И Пастух, внятно себя не понимая, завел движок, газанул с места – только незакрытая дверь качнулась и сама захлопнулась, – и, развернувшись на площади перед носом милиционера, рванул в сторону парка, мухой догнал Мальчика, вдарил по тормозу.

– Садись, – сказал.

Мальчик остановился, посмотрел на Пастуха. Не удивился, не улыбнулся. Сел на свое – получается, что так, – плацкартное место и аккуратно захлопнул дверь. Все – молча.

А Пастух уже спокойно повел машину в сторону Парка и дальше – к железнодорожному вокзалу, куда, как гласит или врет История, сто с лихом лет назад частенько приезжал Большой Писатель. Имение у него неподалеку стояло. Родовое. Хорошо было писателю.

Привокзальная площадь гляделась, как почти во всех региональных столицах – большой, толпливой, шумной и непонятной приезжему. Помимо железнодорожного здесь имел место еще и автовокзал – до кучи. Народу – тьма.

Притерся к боку грузовика, выключил движок, вынул ключи из замка зажигания.

– Жди. Карауль. Вернусь, – перечислил глаголы и пошел в толпу.

А вернулся-то скоро. С толстой и немолодой теткой в пестром платье и шерстяной кофте поверх – несмотря на жару. Они во всех городах, где Пастух бывал, гляделись близняшками. Этакий женский подвид: «риэлторша вокзальная». Уселась позади, кофту сняла, пыхтя. Спросила:

– Сынок ваш?

– Не без того, – ответил Пастух, трогаясь. – Куда ехать-то?

– Сейчас на Проспект, потом у парка – направо и еще налево и опять направо. Я покажу.

Показала. Доехали. Пастух расплатился на месте. Как и прошлый раз – за месяц вперед. Дом был – близнец предыдущего в Городе-на-Реке. Пятиэтажка облезлая, но еще живая. Подъезд, лестница, этаж, дверь, ужас привычный. Последнее – о квартире.

– Переночуешь здесь, – объявил Пастух. – Топчан мой, койка твоя. Белье в шкафу, если тетка не соврала. Постели нам обоим… – глянул на часы: девятый вовсю пошел. Банки закрыты, ячейку придется утром в аренду брать, а со всем своим серьезным хозяйством – ночевать. А утром Мальчика куда-то пристраивать… – Есть хочешь?

Мальчик уже достал белье, стелил сомнительной белизны простынь на топчан Пастуха.

Ответил, не оборачиваясь:

– Спасибо, сыт. Разве что утром.

– Утром я тебя в детский дом отвезу. Уж извини, но у меня – дела. А времени – кот наплакал. Ты не переживай, я тебя хорошим людям отдам.

Мальчик не ответил, молчал, разгладил простыню ладонями, сверху аккуратно уложил выцветшее от стирок волосатое одеяло. Никак на информацию не отреагировал.

Пастух продолжать разговор не стал: сказано – и точка. Вытащил из сумки ноутбук, диски с инфой, понес все в кухню. Устроился на крохотном столе, крытым порезанной там и сям клеенкой, вставил диск в ноутбук.

Пока тот грузился, Пастух вяло, по инерции соображал: а с чего бы у него осадочек какой-то говенный остался от собственного заявления? Все ж правильно! Что надо, то и сказал. А завтра – сделает, что надо. Чувство вины откуда? Пожалел парня? Вспомнил о брате? Рассопливился, как всегда? Сколько дней или лет он собирается нести этот мифический груз вины за что-то-неясное-нощемящее? Даже слова такого в языке нет, чтобы определить тип или сорт груза! С завтрашнего утра он начнет очередную тяжкую пахоту, срок на которую определен краткий. Через пять дней – следующий город, следующий приговоренный. И далее – по списку. Времени на Мальчика нет и быть не может.

Все – глупо. И все правильно. Пастух на то и пастух, что один. Сила его – в одиночестве…

Он встал из-за стола и осторожненько подошел к двери в комнату. Мальчик спал на постеленной кровати, не раздевшись. Только кроссовки снял…

Вернулся, тюкнул по клавише компа, вылез на экран файл с ничего не говорящим названием: «Менеджер». И дальше – фотки, фотки, фотки, он, она, еще она, но другая, еще… И мысль по ходу: а мужик-то ненамного старше него, Пастуха, ему сорок лет недавно стукнуло, а сколько уже успел! И большой пост в мощной газовой корпорации, и бабки чистые и нечистые, как у всех, но много-много, с женой в разводе, да она и не здесь, а за границей Родины, на синем-синем море постоянно нежит себя любимую, имея от бывшего мужа должный пансион. Не славно ли?..

А девок у него здесь, в Городе-в-Степи, жопой ешь, и в Столице, и в Северной Столице – то же и тем же местом. И автомобили у него – обзавидуешься, а мотоциклы и вообще – отвал мозга, тем более что он сам – мастер спорта по мотогонкам, победитель того-то и сего-то, до сих пор – участник разных соревнований в Стране и за ее рубежами.

А детей нет, не завели.

Сопли – побоку, теперь – про дело.

Формально живет один. С прислугой, охраной и дворней, разумеется. Дом в общем поселке Корпорации (опять дачный поселок!) – в пятнадцати минутах от Города. На фоне довольно скромных домов поселка у него – чуть менее скромный. «Чуть» – ключевое слово. Что за границей, то не всем видно. А то, что на родной земле, может увидеть каждый: от налогового инспектора до заезжего министра, а то и премьер-министра. Корпорация государственная, глава ее отделения – госслужащий. Все на виду и весь на виду…

Но все – по деньгам. Ничего – сверх.

Фото дома снаружи, изнутри, чердаки-подвалы, мебель, картины на стенах, такую живопись Пастух не понимал. Но это – его проблемы, а не фигуранта. Фото машин и мотоциклов. Впечатляет. Но кто из коллег упрекнет человека в любви к быстро движимому имуществу? Никто. У всех есть свои любови. А у этого она не с дури возникла, а от спортивной профессии. Охотник ружья собирает, качок себе любимому фитнес-центр с тренажерным залом возводит, а у этого – авто-мото. Декларация о доходах есть, она легко оправдывает затраты на хобби. А что сверх декларации, то…