Онлайн книга «Филиал»
|
Почвенники запасали спиртное на вечер. Причем держали его не в холодильниках, а между оконными рамами. Среди либералов было много выпивших уже на первом заседании. Почвенники не владели английским и заявляли об этом с гордостью. Либералы тоже не владели английским и стыдились этого. Вместе с тем между почвенниками и либералами было немало общего. В Союзе их называли махровыми шовинистами и безродными космополитами. И они прекрасно ладили между собой. В тюремных камерах они жили дружно. На воле им стало тесновато. И все-таки они похожи. Как почвенники, так и либералы считают американцев глупыми, наивными, беспечными детьми. Детьми, которых необходимо воспитывать. Как почвенники, так и либералы высказываются громко. Главное для них — скомпрометировать оппонента как личность. Как почвенники, так и либералы с болью думают о родине. Но есть одна существенная разница. Почвенники уверены, что Россия еще заявит о себе. Либералы находят, что, к величайшему сожалению, уже заявила. Религиозные семинары проходили в церковной библиотеке. Там собирались православные, иудаисты, мусульмане, католики. Каждой из групп было выделено отдельное помещение. В перерыве среди участников начали циркулировать документы. Иудаисты собирали подписи в защиту Анатолия Щаранского. Православные добивались освобождения Глеба Якунина. Сыны ислама хлопотали за Мустафу Джемилева. Католики пытались спасти Иозаса Болеслаускаса. С подписями возникли неожиданные трудности. Иудаисты отказались защищать православного Якунина. Православные не захотели добиваться освобождения еврея Щаранского. Мусульмане заявили, что у них собственных проблем хватает. А католики вообще перешли на литовский язык. Тут в кулуарах симпозиума появились Литвинский и Шагин. Оба были в прошлом знаменитыми диссидентами. Они довольно громко разговаривали и курили. Казалось, что они слегка навеселе. — В чем дело? — спросили Литвинский и Шагин. Им объяснили, в чем дело. — Ясно, — проговорили Литвинский и Шагин, — тащите сюда ваши документы. Сначала они подписали бумагу в защиту Щаранского. Потом — меморандум в защиту Якунина. Потом — обращение в защиту Джемилева. И наконец — петицию в защиту Болеслаускаса. К Литвинскому и Шагину приблизился священник Аристарх Филадельфийский. Он сказал: — Вы проявили истинное человеколюбие! Как вы достигли такого нравственного совершенства?! Кто вы? Православные, иудаисты, мусульмане, католики? — А мы неверующие, — сказали Литвинский и Шагин. — Как же вы здесь оказались? — Да, в общем-то, случайно. Просто так, гуляли и зашли… За обедом вспыхнула ссора. Редактор ежемесячного журнала «Комплимент» Большаков оскорбил сиониста Гурфинкеля. Спор, естественно, зашел о новой России. Точнее говоря, об ускорении и перестройке. Большаков говорил: — Россия на перепутье. Гурфинкель перебил его: — Одно из двух — если там перестройка, значит нет ускорения. А если там ускорение, значит нет перестройки. Тогда Большаков закричал: — Не трожь Россию, инородец! Все зашумели. В наступившей после этого тишине Гурфинкель спросил: — Знаете ли вы, мистер Большаков, как погиб Терпандер? — Какой еще Терпандер? — Греческий певец Терпандер, который жил в шестом столетии до нашей эры. — Ну и как же он погиб? — вдруг заинтересовался Большаков. Гурфинкель помедлил и начал: — Вот слушайте. У Терпандера была четырехструнная лира. И он, видите ли, решил ее усовершенствовать. Добавить к ней еще одну струну. И повысить, таким образом, диапазон своей лиры на целую квинту. Вы знаете, что такое квинта? — Дальше! — с раздражением крикнул Большаков. — И вот он натянул эту пятую струну. И отправился выступать перед начальством. И заиграл на этой лире с повышенным, заметьте, диапазоном. И затянул какую-то дионисийскую песню. А рядом оказался некультурный воин Медонт. И подобрал этот воин с земли недозрелую фигу. И кинул ее в певца Терпандера. И угодил ему прямо в рот. И через минуту греческий певец Терпандер скончался от удушья. Подчеркиваю — в невероятных муках. — Зачем вы мне это рассказываете? — изумленно спросил Большаков. Гурфинкель вновь дождался полной тишины и объяснил: — Хотите знать, в чем тут мораль? Мораль проста. А именно: не повышайте тона, мистер Большаков. Вы слышите? Не повышайте тона! Главное — не повышайте тона, я вас умоляю. Не повторите ошибку Терпандера. Затем я отправился в галерею Мориса Лурье. Там заседала культурная секция. Должен был выступать Рувим Ковригин. Помнится, Ковригин не хотел участвовать в симпозиуме. Однако передумал. Еще в дверях меня предупредили: — Главное — не обижайте Ковригина. — Почему же я должен его обижать? — Вы можете разгорячиться и обидеть Ковригина. Не делайте этого. — Почему же я должен разгорячиться? — Потому что Ковригин сам вас обидит. А вы, не дай Господь, разгорячитесь и обидите его. Так вот, не делайте этого. — Почему же Ковригин должен меня обидеть? — Потому что Ковригин всех обижает. Вы не исключение. В общем, не реагируйте, Ковригин страшно ранимый и болезненно чуткий. — Может, я тоже страшно ранимый? — Ковригин — особенно. Не обижайте его. Даже если Ковригин покроет вас матом. Это у него от застенчивости… Началось заседание. Слово взял Ковригин. И сразу же оскорбил всех западных славистов. Он сказал: — Я пишу не для славистов. Я пишу для нормальных людей… Затем Ковригин оскорбил целый город. Он сказал: — Иосиф Бродский хоть и ленинградец, но талантливый поэт… И наконец Ковригин оскорбил меня. Он сказал: — Среди нас присутствуют беспринципные журналисты. Кто там поближе, выведите этого господина. Иначе я сам за него возьмусь! Я сказал в ответ: — Рискни. На меня замахали руками: — Не реагируйте! Не обижайте Ковригина! Сидите тихо! А еще лучше — выйдите из зала… Один Панаев заступился: — Рувим должен принести извинения. Только пусть извинится как следует. А то я знаю Руню. Руня извиняется следующим образом: «Прости, мой дорогой, но все же ты — говно!» Потом состоялась дискуссия. Каждому участнику было предоставлено семь минут. Наступила очередь Ковригина. Свою речь он посвятил творчеству Эдуарда Лимонова. Семь минут Ковригин обвинял Лимонова в хулиганстве, порнографии и забвении русских гуманистических традиций. Наконец ему сказали: |