Книга Смерть ради смерти, страница 17 – Александра Маринина

– Может, вам кофе подать? – предложила она.

– Не нужно. Он скоро уйдет.

Саша вернулся в комнату, снова закрыв за собой дверь. Гостя его Надежда так и не увидела.

Она прошла в спальню, сняла официальный костюм, надела халат и прилегла на кровать. Через некоторое время решила выпить чаю, встала и почувствовала сильное головокружение. Дурнота резко усиливалась, она села обратно на постель и, собрав последние силы, позвала:

– Саша…

Ей казалось, что она умирает. В спальню вбежал Галактионов. Видно, выглядела она очень плохо, потому что он сильно испугался.

– Что, Надюша? Что тебе подать? Валидол? Валокордин?

Она ничего не могла ответить, только стонала. Такого с ней никогда не было, и она представления не имела, как протекает сердечный приступ. Саша тоже на здоровье не жаловался, поэтому сердечных лекарств в доме не было.

– Надюша! – испуганно окликал он ее. – Ну скажи, что надо делать, чем тебе помочь, я же не знаю…

Галактионов выскочил из спальни и вернулся вместе с гостем. Надежда лежала с закрытыми глазами, ей было очень плохо, и когда она почувствовала чью-то руку у себя на запястье, глаз не открыла.

– Почему она ушла с работы? – услышала Шитова незнакомый мужской голос. – Что у нее заболело?

– Не знаю, – ответил Саша. – Сказала, плохо себя чувствует, а что конкретно… Не сказала.

– Она не может быть беременной?

– Вроде нет. Там были какие-то проблемы, она ходила к врачу, тот сказал, что беременности нет.

– Надя, вы меня слышите? – обратился к ней незнакомец. – В связи с чем вы ходили к врачу? Подозревали, что беременны?

Она с трудом приоткрыла глаза и тут же снова закрыла их. Ее раздражал даже неяркий свет угасающего зимнего дня. Мужчину она почти не разглядела, да и не до того ей было.

– Надо вызывать «неотложку», – сказал он. – Очень похоже, что у вас внематочная беременность. Вам нужно срочно в больницу. Александр, вызывайте «Скорую», быстро, быстро, не стойте как изваяние.

– Разве вы врач? – услышала она сквозь одурь удивленный голос Саши.

– Я не врач, но у нас на работе недавно был похожий случай. Одной сотруднице стало плохо, тоже думали – сердце прихватило, вызвали «Скорую», а оказалась трубная беременность. Врачи ей потом сказали, что еще минут пятнадцать – и ее бы до операционного стола живой не довезли. Когда лопается труба, происходит кровоизлияние в брюшную полость. Да что вы стоите, звоните скорей!

Дурнота стала постепенно проходить, через некоторое время Надежда открыла глаза, но в комнате был один Саша. Потом приехала «Скорая» и ее увезли…

– Скажите, Надежда Андреевна, Галактионов приходил к вам в больницу?

– Нет.

– Вас это не удивило?

– В общем-то, нет. Саша не любил больниц, вид больных людей его раздражал. Да к тому же приходить в гинекологию – это как-то… Ну, не знаю. Вы меня понимаете?

– Конечно, конечно. Значит, когда вас забирала «Скорая», вы видели Александра Владимировича в последний раз?

– Да…

На глаза ее навернулись слезы, но она быстро взяла себя в руки.

– Извините.

– Давайте теперь попытаемся с вами вспомнить об этом госте все, что можно.

– Но я его совсем не помню. Видела-то полсекунды всего.

– Ну, этого вполне достаточно, – улыбнулся Миша. – Начнем с пальто.

– Да что вы, откуда же я помню. Я и внимания не обратила.

– А вот вы сказали, что пришли и сразу увидели, что Саша пришел не один. О чем вы в тот момент подумали?

– Что он пришел не один. О чем же еще?

– Надежда Андреевна, вы плохо стараетесь, – шутливо покачал головой Доценко. – Когда я прихожу домой и вижу на вешалке в прихожей дамское пальто, я говорю себе: у моей мамы гости, потому что ЭТО пальто – не мамино. Но это и не ее сестра, потому что у той пальто серое, а это – голубое. Голубое пальто у ее подруги, которая живет в соседнем доме, но оно немного другое, с меховым воротником. А ЭТО пальто мне совсем незнакомо. Конечно, мои мысли в устном пересказе кажутся длинными, на самом деле процесс распознавания происходит мгновенно. Давайте попробуем восстановить, как у вас в тот момент шел этот процесс. Вам понятно, чего я добиваюсь?

– Ну, примерно… – неуверенно ответила Шитова. – Я вошла, увидела Сашину куртку, рядом – пальто и подумала, что это не Гоша, потому что Гоша ходит в короткой дубленке.

– А почему вы подумали в первую очередь о Гоше?

– Потому что если Саша приходил днем, то, как правило, с Гошей. Гоша – юрист, и Саша мне говорил, что им надо посидеть в тишине и разобраться с договорами.

– Гоша – это Саркисов, начальник юридического отдела банка?

– Да.

– Очень хорошо. О чем вы подумали потом?

– Кажется, о… Даже не знаю. Я точно помню, что думала о своем дне рождения.

– И что же вы подумали о своем дне рождения?

– Господи, да какое это имеет значение? Я подумала, что, наверное, Саша забыл о своем обещании провести мой день рождения вместе со мной и моими гостями.

– А с чего вы это решили?

– Потому что если он принимал участие в праздниках у меня дома, то всегда заранее распоряжался, чтобы Стасик привез продукты и спиртное.

– Значит, глядя на это чужое пальто, вы сразу решили, что у вас в гостях не Стасик?

– Ну конечно, у Стасика пальто черное, а это было серое.

– Вот видите, Надежда Андреевна, а вы меня уверяли, что не помните цвет пальто.

– Ой, – она удивленно охнула. – Надо же, как у вас ловко получилось. Я и не заметила, как вспомнила. Правда, правда, оно точно было серое.

– Пойдем дальше, – удовлетворенно кивнул Миша. – Этот мужчина был негром?

– Почему негром? – она даже задохнулась от изумления. – С чего вы это взяли?

– А что – нет? – лукаво улыбнулся Миша.

– Нет, конечно. Он был обыкновенный, европейского типа.

– А вот теперь я спрошу: с чего вы это взяли? Как вы определили, что он – европейского типа?

– Я не понимаю, – она пожала плечами. – Европейского – и все.

– А почему не кавказского?

– Он был не смуглый, не брюнет… Ну я не знаю, право, как вам объяснить.

– Видите, Надежда Андреевна, вы прекрасно помните, что он не смуглый и не брюнет. Знаете, в чем ваша трудность? Вы заранее уверили себя, что не помните ничего, совсем ничего, и тем самым поставили как бы блокировку на механизм припоминания. Если человек считает, что он не умеет играть на скрипке, то ему и в голову не приходит взять смычок и попытаться что-нибудь сыграть, верно? Я не умею, говорит он, и точка. Точно так же и вы. Вы считаете, что не помните, поэтому и вспоминать бессмысленно. А оказалось, что кое-что вы все-таки помните.