Книга Помни меня, страница 52 – Мэри Хиггинс Кларк

Она говорила по телефону из библиотеки с Ханной на коленях. Адам был у телефона в кухне.

— Менли, у меня ощущение, что вы относитесь ко мне и Адаму как к врагам.

— Нет, это не правда. Я не рассказывала вам, что няня увидела меня на вдовьей дорожке по той простой причине, что считала это ошибкой девушки. А сейчас она тоже пришла к такому заключению.

— Тогда кого же видела Эми?

— Думаю, что никого. Там на трубе полоска металла. Когда светит солнце, создается впечатление, будто кто-то двигается.

— А как насчет кошмаров, когда вы слышали звук поезда и как Бобби зовет вас? Вы сказали, что боялись поднять Ханну.

— Я не хотела, чтобы она плакала, но боялась поднимать ее, потому что вся дрожала. Мне жаль, что в тот момент я не успокоила ее. Но даже у матерей без нервных припадков дети иногда плачут.

Когда она говорила, Ханна дернула ее за волосы. Менли наклонила голову.

— Ох!

— Менли! — испугался Адам.

— Ребенок дергает меня за волосы и я сказала «ох», и доктор Кауфман, пожалуйста, послушайте, что я пытаюсь сказать вам. Адам готов бросить трубку и ворваться сюда при малейшем намеке на что-нибудь. Мне приходится сказать, что кажется, вы лечите не того пациента.

Она замолчала и прикусила губу.

— Я отключусь сейчас и дам вам возможность поговорить вдвоем. Доктор, если вы и Адам в состоянии положить меня в психиатрическую больницу против моей воли, вам надо подождать, пока моя мать не вернется из Ирландии и не сможет взять на себя заботу о ребенке. Сейчас же я остаюсь в этом чудесном доме и буду писать свою книгу. Когда у меня начались нервные приступы, вы говорили с нами обоими о необходимости поддержки мужа. Но я не чувствую, чтобы Адам давал ее мне, а она мне нужна. Однако наступит день, когда мне не нужна будет его поддержка, но тогда я не буду нуждаться и в нем самом.

Менли быстро положила трубку.

— Ну, Ханна, вот мы и выговорились.

Было ровно четыре сорок. В четыре сорок три Адам подошел к двери.

— Я всегда говорил, что никогда не хотел, чтобы ты сердилась на меня, — он помялся. — Мне надо сейчас увидеть Фреда Хендина. Не хочется ехать. Я вообще жалею, что связался с этим делом Ковея. Но если уж быть до конца честными, то хочу напомнить, что именно ты настояла на моей помощи этому парню.

— Принято, — согласилась Менли.

— Но когда я вернусь, то хотел бы пойти с тобой куда-нибудь пообедать. Ты покорми ее высочество, пока меня нет, и мы возьмем ее с собой. Мы же брали Бобби.

— Да.

— И еще одно. Ты заказала разговор с матерью. Когда она позвонит, не проси ее прерывать отпуск. Доктор Кауфман верит, что у тебя все хорошо, и я с ней согласен. И насчет няни реши сама.

Он ушел. Менли подождала, пока не услышала, как за ним закрылась дверь, прежде чем сказала:

— Ханна, иногда достаточно только настоять на своем. У нас все будет хорошо.

В шесть тридцать, когда она вышла из душа, позвонила мать из Вексфорда.

— Менли, мне передали, чтобы я срочно позвонила. Что случилось?

Менли притворилась веселой.

— Ничего, мама. Просто захотелось узнать, как вы там. Ханна рассказывает себе байки. Лежит у меня на кровати и смеется… Нет, у меня не было особой причины для звонка… Как Джек и Филлис?

Она еще говорила по телефону, когда Адам вошел в спальню. Она помахала ему.

— Мам, поговори с Адамом. Он это любит.

Менли быстро объяснила мужу.

— Фил теперь прослеживает линию моего отца. Она дошла уже до пятого поколения, до 1860 года. Откопала Андриана Маккарти, учителя из Тринити Колледж. Маккарти поднялись в ее глазах. Поиски продолжаются.

Она передала ему трубку.

— Поздоровайся со своей тещей.

Менли наблюдала, как Адам болтает с ее матерью, и видела, какой он усталый. Для него это совсем не отпуск, подумала она.

Когда он повесил трубку, она предложила:

— Нам не стоит где-то обедать. Рыбный базар еще не закрылся. Почему бы не сбегать и не купить что-нибудь.

— Мне на самом деле хотелось этого. Спасибо, Мен.

Он вернулся с морскими гребешками, молодой кукурузой, помидорами и французской булкой.

Ханна вместе с ними посмотрела закат. Уложив ребенка в постель, они вместе приготовили обед. По молчаливому соглашению разговора с доктором Кауфман не касались.

Вместо этого Адам рассказал о своих дневных встречах.

— Эти официантки будут хорошими свидетелями, — сказал он, — а также приятель Тины. Но, Мен, должен сказать тебе, что Скотт Ковей все больше и больше проявляет себя как аморальный тип.

— Но наверняка, не убийца.

— Нет, не это.

После обеда они немного почитали. Еще остро чувствовалось все сказанное раньше, поэтому говорили очень мало.

В половине одиннадцатого они пошли спать, чувствуя, что еще нуждаются в отстраненности друг от друга. Менли была необыкновенно усталой и заснула почти мгновенно.

— Мамочка, мамочка.

Это был день в Ист-Хэмптоне за две недели до смерти Бобби. Они проводили уик-энд с Луи Миллером, одним из партнеров Адама. Луи снимал видеокамерой. Адам был с Бобби в бассейне. Он поставил ребенка на бортик и велел:

— Иди к маме.

С радостной улыбкой Бобби подбежал к ней, расставив руки.

— Мамочка, мамочка.

Она закружила его и повернула к камере.

— Скажи нам свое имя.

— Лобелт Адам Никко, — гордо произнес он.

— А как тебя все зовут?

— Бобби.

— Ты ходишь в садик?

— Детский садик.

— Детский садик, — повторила Менли и их смехом лента заканчивалась.

— Бобби, Бобби.

Она плакала. Адам наклонился над ней.

— Все хорошо, Мен.

Она открыла глаза.

— Это просто сон.

Когда Адам обнимал ее, она услышала, как захныкала Ханна. Менли рванулась.

— Я пойду к ней, — сказал Адам, быстро вставая с постели.

Он вернулся с ребенком на руках.

— Вот она, мама.

Менли сомкнула руки вокруг дочки. Ее окутало спокойствие, когда Ханна прижалась к ней.

— Спи, родная, — тихо сказал Адам, — я унесу ее милость через пару минут.

Она засыпала, вспоминая счастливый чистый голос Бобби «мамочка, мамочка». В следующем году Ханна тоже сможет так звать ее.

Потом Менли почувствовала, как Ханну забрали у нее. А через несколько минут Адам прижал ее к себе и прошептал: