Онлайн книга «Роковое совпадение»
— Где Калеб? — шепотом спрашиваю я у Фишера. — Понятия не имею, но сегодня утром он приезжал ко мне в контору, заплатил гонорар. Не вешайте нос! Я не успеваю ответить, как судья стучит молоточком, призывая к тишине. Этот судья мне незнаком. Скорее всего, его пригласили из Льюистона. Прокурора, сидящего на моем обычном месте, за столом обвинения, я тоже не знаю. Он огромный, лысый, внушающий ужас. Он всего раз взглянул на меня, а потом его взгляд перемещается дальше — я для него уже не коллега, раз переметнулась на темную сторону. Больше всего в этот момент мне хочется подойти к этому прокурору и потянуть его за рукав. «Не судите меня, — сказала бы я, — что вы можете отсюда увидеть? Человек непобедим ровно настолько, насколько ничтожны его слабости. А они могут быть совсем малюсенькими — как ресница спящего ребенка, детская ладонь. Жизнь сужается до монеты в десять центов, и… оказывается… то же происходит и с совестью человека». — Обвинение готово начинать? — спрашивает судья. Помощник генерального прокурора кивает: — Да, ваша честь. — Защита готова? — Да, ваша честь, — отвечает Фишер. — Подсудимая, встаньте! Сперва я продолжаю сидеть. Это не сознательный бунт; я просто не привыкла вставать в этой части предъявления обвинения. Пристав рывком поднимает меня с места. Фишер Каррингтон продолжает сидеть, и я холодею. Это его шанс мне отомстить. Когда подсудимый встает, а адвокат продолжает сидеть, это ясно дает понять присутствующим, что адвокату совершенно наплевать на своего клиента. Я вздергиваю подбородок и решительно отворачиваюсь, и только тогда Фишер медленно поднимается со своего места. Он — нерушимая укрепленная стена справа от меня. Фишер поворачивается и приподнимает бровь, выражая сомнение в моем доверии. — Представьтесь, пожалуйста. Я собираюсь с духом. — Нина Морье Фрост. — Секретарь, зачитайте обвинение, — приказывает судья. — Штат Мэн сим обвиняет подсудимую Нину Морье Фрост в том, что она тридцатого октября две тысячи первого года в Биддефорде, округ Йорк, штат Мэн, лишила жизни Глена Шишинского. Вы признаете себя виновной? Фишер разглаживает галстук: — Моя подзащитная не признаёт свою вину, ваша честь. Защита намерена уведомить сторону обвинения и многоуважаемый суд, что собирается просить оправдать мою клиентку, поскольку в указанный день она была невменяема. Судья совершенно не удивлен. Равно как и я, хотя мы с Фишером не обсуждали защиту со ссылкой на невменяемость. — Мистер Браун, — обращается судья к прокурору, — когда вы предлагаете назначить слушание о невозможности выпустить подсудимую под залог? Это также ожидаемый ход. В прошлом я считала дело «Штат против Харниша» удачным прецедентом, который помогает хоть временно держать преступников в тюрьме, пока я работаю над тем, чтобы оставить их там пожизненно. В конце концов, разве вы хотели бы, чтобы человек, совершивший тяжкое преступление, разгуливал по улицам? С другой стороны, раньше я никогда не была в роли этого преступника. Квентин Браун смотрит на меня, потом поворачивается к судье. Его глаза цвета вулканического стекла ничего не выражают. — Ваша честь, на этот раз, учитывая тяжесть преступления и неприкрытую дерзость, с которой оно было совершено в этом самом зале суда, обвинение просить назначить залог в сумме пятьсот тысяч долларов с поручительством. Судья таращится на прокурора. Изумленный Фишер поворачивается к Брауну. Я тоже хочу взглянуть на него, но не могу, потому что тогда он поймет, что я не настолько безумна, чтобы не понимать, какой нежданный подарок свалился мне на голову. — Я правильно понимаю, мистер Браун, что обвинение отказывается воспользоваться своим правом не отпускать подсудимую под залог? — уточняет судья. — Что вы желаете назначить залог по этому делу, а не отказать в залоге? Браун натянуто кивает. — Мы можем к вам подойти? Он делает шаг к судье, так же поступает и Фишер. По давней привычке я тоже делаю шаг вперед, но стоящие за спиной приставы хватают меня за руки. Судья прикрывает рукой микрофон, чтобы журналисты не подслушали разговор, но я все слышу, даже находясь на некотором расстоянии. — Мистер Браун, я понимаю, что улики обвинения по этому делу довольно серьезные. — Ваша честь, откровенно говоря, я не знаю, удастся ли ей добиться оправдательного приговора по причине невменяемости… но я не могу, по правде говоря, просить суд отказать ей в залоге. Она десять лет проработала прокурором. Не думаю, что она собирается бежать, не думаю, что она представляет угрозу для общества. При всем моем уважении, ваша честь, я поделился своими соображениями с ее и моим начальством и прошу суд удовлетворить наше ходатайство и не подкидывать прессе лакомый кусочек. Фишер с вежливой улыбкой говорит: — Ваша честь, я бы хотел от себя и своей подзащитной поблагодарить мистера Брауна за его деликатность. Это очень трудный случай для всех заинтересованных сторон. Мне же хотелось танцевать. Чтобы обвинение отказалось от своего права отклонить ходатайство о залоге — это маленькое чудо! — Обвинение просит установить залог в полмиллиона долларов. Мистер Каррингтон, что связывает подсудимую с этим штатом? — спрашивает судья. — Ваша честь, она всю жизнь прожила в штате Мэн. Здесь у нее маленький ребенок. Моя подзащитная с готовностью отдаст свой паспорт и не будет покидать пределы штата. Судья кивает: — Учитывая то, что она долго проработала прокурором, в качестве условия залога я запрещаю ей до окончания дела общаться с действующими сотрудниками конторы окружного прокурора округа Йорк, чтобы исключить утечку информации. — Хорошо, ваша честь, — от моего имени отвечает Фишер. Тут вступает Квентин Браун: — В дополнение к залогу, ваша честь, обвинение настаивает на психиатрическом освидетельствовании. — Для обвинения принципиально, будет это частный или государственный психиатр, мистер Браун? — уточняет судья. — Мы настаиваем на государственном психиатре. — Отлично. Я включу это в перечень условий залога. — Судья что-то записывает. — Но я считаю, что полмиллиона долларов — не такая уж необходимая сумма, чтобы удержать эту женщину в пределах штата. Я назначаю залог в сто тысяч долларов с поручительством. Дальше все как в водовороте: руки на моих плечах, меня подталкивают назад к камере предварительного заключения; лицо Фишера, который обещает мне, что позвонит Калебу и расскажет о залоге; журналисты в проходах, спешащие в коридор, чтобы позвонить в свои корпункты. Я осталась в компании помощника шерифа, тощего как жердь. Он запирает меня в камере и утыкается в иллюстрированный спортивный журнал. |