Онлайн книга «Роковое совпадение»
— Успокойтесь, Калеб, — говорит адвокат. — Все закончится, вы и глазом моргнуть не успеете. Они идут к выходу. Через пять минут начнется заседание. Нину, наверное, уже ведут. — От вас необходимо одно — ответить на вопросы, которые мы с вами обговаривали, а потом мистер Браун задаст вам парочку своих. От вас не требуется ничего, кроме как говорить правду. Договорились? Калеб кивает и пытается глотнуть обжигающий кофе. Он кофе не любит. Интересно, а чем сейчас в игровой комнате занимаются Натаниэль с Моникой? Он пытается отвлечься, представляя замысловатую каменную конструкцию, которую возвел во внутреннем дворике у бывшего генерального директора страховой компании. Но действительность подобно тигру вылезает из уголка его подсознания: через несколько минут он будет давать показания в суде. Через несколько минут десятки журналистов и прочих любопытствующих, а также члены суда будут жадно ловить слова человека, который предпочел бы молчать. — Фишер, — начинает он и делает глубокий вздох, — они не могут расспрашивать меня о том, ну, понимаете… что она мне рассказала? Не могут? — О том, что рассказала Нина? — Ну… о том… о том, что она сделала. Фишер удивленно смотрит на Калеба: — А вы об этом говорили? — Да. До того как… — Калеб, — мягко перебивает адвокат, — ничего мне не говорите, а я позабочусь о том, чтобы вам не пришлось никому этого рассказывать. Он исчезает в дверном проеме еще до того, как Калебу удается осознать, какое облегчение он испытал. Питер, которого Квентин Браун вызвал на слушание по делу об изменении меры пресечения, встает за свидетельскую трибуну и бросает на меня извиняющийся взгляд. Он не может лгать, но и не хочет быть поводом к тому, чтобы я оказалась в тюрьме. Чтобы облегчить его участь, я стараюсь не встречаться с ним взглядом. Вместо этого я сосредоточиваюсь на сидящем где-то за моей спиной Патрике — он находится так близко, что я чувствую запах его мыла. И на Брауне, который кажется огромным для этого крошечного зала суда. Фишер кладет руку мне на ногу, которая нервно подрагивает, а я этого даже не замечаю. — Прекратите, — одними губами шепчет он. — Вы в тот день встречались с Ниной Фрост? — спрашивает Квентин. — Нет, — отвечает Питер. — Я ее не видел. Квентин в полном недоумении вскидывает брови: — Вы к ней подходили? — Я шел по проходу в магазине, а ее тележка случайно оказалась на моем пути. В тележке сидел ее сын. К нему я и подошел. — Миссис Фрост тоже приблизилась к тележке? — Да, но она подошла к сыну, а не ко мне. — Просто отвечайте на поставленные вопросы. — Послушайте, она стояла рядом со мной, но не разговаривала, — уверяет Питер. — А вы, мистер Эберхард, говорили с ней? — Нет. — Питер поворачивается к судье. — Я разговаривал с Натаниэлем. Квентин касается стопки бумаг на своем столе: — У вас есть доступ к информации, хранящейся в этих папках? — Как вам известно, мистер Браун, я не работаю по ее делу. Этим занимаетесь вы. — Но я работаю в кабинете, который раньше принадлежал ей. Он находится рядом с вашим, верно? — Да. — И, — продолжает Квентин, — двери там не запираются, не так ли? — Не запираются. — Я предполагаю, вы думаете, что она подошла к вам, чтобы дотянуться до полки с туалетной бумагой? Питер прищуривается: — Она не хотела навлечь на свою голову неприятности. Равно как и я. — И сейчас вы пытаетесь помочь ей выбраться из этих неприятностей, не так ли? Питер не успевает ответить, как Квентин отдает свидетеля защите. Фишер встает, застегивает пиджак. Я чувствую, как по спине течет струйка пота. — Кто первым заговорил, мистер Эберхард? — спрашивает он. — Натаниэль. — Что он сказал? Питер смотрит на перила заграждения. Ему уже известно, что Натаниэль опять потерял речь. — Произнес мое имя. — Если вы не хотели усложнять жизнь Нине, то почему просто не повернулись и не ушли? — Потому что меня позвал Натаниэль. А после… после насилия он на некоторое время перестал разговаривать. С тех пор как это случилось, я впервые услышал, что он заговорил. Я просто не мог развернуться и уйти. — Именно в этот момент из-за угла вышел мистер Браун и увидел вас? — Да. — Вы с Ниной обсуждали дело? — Нет. — Вы когда-либо располагали внутренней информацией по этому делу? — Нет. — Она когда-нибудь о чем-то вас просила? — Нет. — Вы вообще занимаетесь делом Нины Фрост? Питер качает головой. — Мы всегда были друзьями. Но я знаю, в чем заключается моя работа, и свои обязанности как офицера в этом суде. И меньше всего я хочу впутываться в это дело. — Спасибо, мистер Эберхард. Фишер садится рядом со мной за стол. Квентин Браун поднимает голову и смотрит на судью: — Ваша честь, обвинению добавить нечего. «И не только ему», — думаю я. Калеб не может отвести от нее глаз, он просто шокирован. Его жена, которая всегда выглядела свежей и одетой с иголочки, сидит в оранжевой робе. Ее волосы напоминают облако вокруг головы, под глазами темные круги. На тыльной стороне ладони у нее порез, а один из шнурков развязан. У Калеба появляется непреодолимое желание опуститься на пол, завязать шнурок на два узла и зарыться головой в ее колени. Он понимает, что можно ненавидеть человека и одновременно сходить от него с ума. Фишер перехватывает этот взгляд, возвращая Калеба к исполнению его обязанностей. Если он напортачит, Нине, скорее всего, не позволят вернуться домой. С другой стороны, Фишер предупреждал, что, даже если он будет безупречно выступать в суде, ее все равно могут оставить под арестом в ожидании суда. Калеб откашливается и представляет, что плывет в океане слов, пытаясь удержать голову над водой. — После того как вы узнали об изнасиловании, когда Натаниэль вновь заговорил? — Недели три назад. В тот вечер, когда к нему пришел поговорить детектив Дюшарм. — С того вечера его речевая способность улучшилась? — Да, — отвечает Калеб. — Он почти вернулся к своему обычному состоянию. — Сколько времени проводила с ним мать? |