Книга Честь проклятых. Воля небес, страница 46 – Александр Прозоров

– Но откуда они тут взялись?! – уже в который раз спросил вслух Басарга.

– Понятно, откуда, – мрачно ответил ему боярин Заболоцкий. – Перешли где-то Оку и сейчас вперед наступают.

– Вот, черт… – сглотнул подьячий. – Государь в Серпухове! Дорогу крымчаки перекроют – он в ловушке окажется!

– Ну, с тремя десятками холопов ты османскую армию все едино не остановишь. Все, что можно – так это вестника послать, как на дорогу выйдем. Это ведь токмо дозоры быстро бегают. Армия татарская тоже с обозами ползет. Пока до тракта серпуховского доберется, царь со двором ускакать успеет.

– Чего там впереди происходит? – привстал на стременах Басарга. – Почему встали?

Его маленький отряд, миновав поле, углубился в осинник и тут почему-то остановился.

– Спешиваемся! – ответили ему.

– Ничего не понимаю. – Подьячий спрыгнул с седла, пошел вперед. Там происходила какая-то возня, шум. Боярин крикнул громче: – Почему встали?!

– Коней вперед уводите! – Капитан Тимофей хлопнул по крупу ближайшего скакуна. – Копья и пищали сгрузили? Броню надевайте.

– Тимофей, в чем дело? – пробрался ближе подьячий.

– Не уйти нам с обозом от татар, боярин, – спокойно ответил паренек. – Задержать их надобно. Да так, чтобы на день точно застряли. А тут место удобное.

– В лесу?! – развел руками Басарга.

– Да, – невозмутимо кивнул капитан. – Езжай с обозом, боярин, не беспокойся. Возле тракта нагоним.

Боярин Леонтьев открыл было рот, чтобы отчитать самонадеянного воина, и тут же закрыл. Нешто для того он десять лет из мальчишек воинов и розмыслов воспитывал, чтобы теперь, когда они пытаются согласно воспитанию себя вести, по рукам бить? Этак любую охоту своей головой думать отвадить можно. И лихость ратную на корню задавить.

Как там адмирал Роде сказывал? Всему, чему надобно, обучены. Остальное лишь от лихости зависит. Сеча покажет.

– Нет, боярин, никуда я отсель не поеду, – покачал он головой. – С вами останусь. Что делать надобно? Броню надевать?

– Луков мало, Тимоха! – крикнул из лесного сумрака Ярослав. – Всего четыре!

– Все забирай! И стрелы! Авось хватит.

Вскорости последние телеги обоза налегке загрохотали вслед за остальными возками. Новики и холопы разошлись по сторонам, застучали топоры, поперек дороги одна за другой стали падать осины.

– Слишком тонкие валите! – покачал головой Басарга. – Разберут легко татары. Нужно самые толстые деревья рубить.

– Ништо, не разберут, – пообещал Илья. Тот, который сын… книжницы.

Боярин Леонтьев опять вспомнил Карста Роде, щелкнул зубами и вмешиваться не стал.

Вскоре завал был готов. Десяток холопов, новики и Басарга с Тимофеем расселись на стволах в ожидании врага.

В осиннике пахло болотом и грибами, деловито жужжали комары, особо, впрочем, не досаждая. Влажный лес был густой и темный, выезд на поле, еле различимый в полуверсте впереди, казался проколом из мрачного подземелья в небеса. И только оживленное птичье пение доказывало, что голубой простор все же имеется где-то здесь, намного ближе.

– Может, обойдется? – вдруг спросил Ярослав.

– Не, не нужно, – ответил Илья. – Не то пешими придется идти.

Новики непонятно чему рассмеялись.

– Странно, долго не идут, – вздохнул капитан Тимофей. – Вроде пора. Дозор должен на полперехода впереди двигаться. Если на рысях вернутся и погоня на рысях поскачет – за четыре часа легко обернуться. Где они застряли?

– Воеводе своему доложиться, ругань выслушать, выбрать сотни для погони, вперед выдвинуть, – вмешался в разговор боярин Заболоцкий. – Еще час смело накинуть можно.

– Часу много. Они же в походе. Значит, в седлах уже и при оружии.

– Вроде скачут… – прислушался один из холопов.

– Фитили поджигай! – встрепенулся юный капитан. – Две первые с пулями, третья и четвертая – картечь!

Вскоре Басарга тоже различил топот копыт. А затем прокол в конце темного лесного «подземелья» закрылся. По дороге стремительно неслась конница, со света еще не различающая впереди препятствия. Да оно и привыкшим к темноте взглядом сразу не увидишь: со всех сторон у дороги ветки и листья – и здесь ветки да листья.

Когда до татар оставалась всего сотня саженей, новики поднялись, вскидывая пищали, быстро выбрали цели и жахнули по ним дружным залпом. Бросили пищали, схватили у холопов заряженные, сразу выстрелили, подхватили свежие, замерли.

Над завалом плыли густые клубы дыма, различить что-либо казалось невозможно – но холопы на всякий случай выставили в сторону этих клубов рогатины.

Внезапно послышался треск – Ярослав повернулся, выстрелил на звук. Раздался топот – тут же прозвучал выстрел. Еще какой-то шорох – выстрел.

Как помнил Басарга, в третьих пищалях была заряжена картечь – на ствол по девять-десять свинцовых шариков толщиной в палец. Ими стрелять – и целиться толком не надо. Картечины разлетаются пучком, и хоть одна, да жертвы своей достигнет, коли в нужном направлении выпущена.

Тимофей, прислушиваясь, махнул рукой. Холопы скользнули в стороны от завала в лес, нырнули вперед.

Дым потихоньку рассеивался, впереди стали различимы конские туши, несколько распластанных тел. Уцелевшие степняки предпочли удрать. Верхом в густой лес не свернуть, а стоять на дороге под пулями и ждать смерти желающих не нашлось.

Холопы вернулись, принеся щиты, сабли, сумки, поясные наборы убитых. Похоже, слуги ходили добивать раненых – чтобы те понапрасну не шумели. Если новики полагали стрелять сквозь дым на звук – это было важно.

Прошло немного времени – на дороге появились всадники, попытались стрелять из лука. Защитники завала прикрылись щитами. Впрочем, через густые кроны стрелы до цели все равно не долетали. Новики тоже пару раз стрельнули в ответ. И, похоже, с тем же успехом. Однако османы рисковать не стали – снова отступили.

– Затихарились… – прислушался Ярослав. – Похоже, через лес пошли. Пора!

Новики и холопы поднялись, сгребли копья, щиты и пищали, побежали в чащобу. Боярам пришлось следовать их примеру. Где-то через полчаса, тяжело дыша, воины выбрались на край луга. Остановились, приходя в себя.

– Ложись! – вдруг скомандовал Илья, присел, указав рукой на другой край луга.

Там, под присмотром нескольких татар, щипали травку стреноженные, оседланные кони. Похоже, все остальные басурмане, спешившись, сейчас крались к завалу через лес – чтобы под пули на открытом месте не подставляться.

– Один лук мне! – приказал Басарга, наконец догадавшись, что задумали его дети.

Таясь вдоль самого леса, он с обоими Тимофеями и холопом пробрался вперед к сторожам. Когда до тех осталось сажен двести – лучники встали и засыпали татар стрелами, всадив в каждого коновода по четыре-пять штук. После этого, уже не таясь, холопы побежали вперед, стали разбирать лошадей, резать путы на ногах.