Онлайн книга «Сорок третий номер...»
|
– Я выселил тебя с твоего места… Прости. Теперь можешь возвращаться на кровать, а я буду спать там. – Отвернись, – повторила Веста. – Тебе, значит, можно на меня глазеть, а мне на тебя нет? – пробурчал Андрей, но послушно отвернулся к стене. Для того чтобы позавтракать по-человечески, за столом, он даже сумел встать. – Час от часу крепнешь, – восхитилась Веста. – Организм сильный. Голота натянул на себя исподнее, сложенное на табуретке, закутался в женскую шаль, висевшую на спинке кровати, и согласно кивнул: – Сильный. – Я верила в тебя, – улыбнулась женщина. – Игор мужик бывалый, но даже он сомневался, что ты выкарабкаешься, а я верила. Она ловко нарезала хлеб, вывалила из хрустящей, прозрачной бумаги в масленку масло и отправилась из светелки через выстуженные клети в другую комнату. Очевидно, на кухню. – А кто он, Егор? – крикнул Андрей, присаживаясь за стол и смахивая со скатерти невидимые крошки. – И-гор, через «и», – откликнулась женщина. – Он – чудесный человек. – Это его исподнее? – Андрей оттянул на коленях кальсоны. – Нет. Мужа моего. – Веста внесла в комнату большую сковородку с шипящей яичницей и водрузила ее на железную подставку. – У тебя есть муж? – удивился Голота. – Был, – уточнила женщина. – Пятый год, как уехал. Срок закончился – сел в лодку и отчалил. – Она разложила рваную глазунью по тарелкам и придвинула одну из них к Андрею. – Срок? – переспросил тот. – Видишь ли… – Веста сняла крышку с заварного чайника, чтобы убедиться, что чай готов. – Наш хутор – бывшая колония-поселение. Восемь домов. Когда режим сняли – администрация съехала. А люди остались. В основном те, кому деваться некуда. – А ты что же… – Голота налил себе чай и небрежно откинулся на стуле, помешивая ложечкой в кружке. – На пару с мужем срок тянула? С «химии» откинулась? Хозяина ублажила на зоне, или сразу по «легкой»? [14] Веста посмотрела на него укоризненно. – Ты со мной так не разговаривай! Чай, не в блатной хате. – Она аккуратно подцепила ножом кусочек масла и намазала его на хлеб. – Мой муж шофером работал. Нормально жили, не ругались… Потом он в аварию попал. Судили. Я за ним сюда отправилась. – Ясно, – кивнул Андрей. – Как жена декабриста. А почему осталась? – Долго рассказывать, – Веста вздохнула. – Ребеночек у нас здесь умер. А муж другую женщину полюбил. Она в администрации работала. Оба уехали… Андрей отставил кружку и покачал головой. – Значит, ты за ним в тьмутаракань, а он хвостом налево! Вот же гад… – Не надо так… – Веста опустила глаза. – Я же говорила: человек должен уметь прощать. – И ты его простила? – Да. Только сказать не успела… Скончался он, сердешный. Знакомые написали. Сердце… Теперь мается, поди… Голота от удивления даже перестал жевать. – Кто мается? – Вестимо, кто. Муж мой. Я не успела ему сказать, что простила его. Андрей прищурился. – Думаешь, ему на том свете нужно твое прощение? – Еще как нужно! Без прощения жизни нет. Ни на этом свете, ни на том. Какое-то время завтракали молча. Казалось, каждый был погружен в свои невеселые раздумья и воспоминания. Андрей расправился с глазуньей, допил чай и поплелся в кровать. – Я полежу еще… – Конечно, отдыхай, – кивнула женщина. – Сил набирайся. А я похлопочу по хозяйству. Голота с удовольствием растянулся на постели и, зевнув, поинтересовался: – Так почему же ты осталась? Ведь, кроме мужа, у тебя, поди, родные есть, близкие… – Нету никого, – коротко бросила Веста. – И не было никогда. – Как это, не было? – изумился Андрей. – Ты откуда родом? – Не знаю… Спустя еще день Голота стал потихоньку и ненадолго выходить на улицу. Он сидел на крыльце, всматриваясь в тревожную, свинцовую рябь облаков, из которых с одинаковой легкостью могли появиться и сонное, холодное солнце, и черная, зловещая тень вертолета. Дом Весты, вероятно, был крайним на хуторе и располагался метрах в ста от серого песчаного берега. Дальше жизни не было. Лишь бездыханная, бесконечная гладь проклятого озера. – Далеко отсюда Большая земля? – Километров пятнадцать на восток, – Веста неопределенно махнула рукой. Она вышла на крыльцо несколько минут назад, укутала Андрея в плед и теперь сидела рядом на ступеньке. – На веслах долго идти. В непогоду – так верная погибель. На моторе, конечно, сподручнее. Летом, в сезон, работаем там, кто где. Дома почти не бываем. – А там что, город? – Пограничный городок Куолисмаа. За продуктами туда выбираемся. Или по нужде какой. Вот за доктором, например. – А остров Хойту? Веста улыбнулась. – Остров сокровищ? Он километров пятнадцать на юго-запад. Андрей повернулся к ней и внимательно заглянул в глаза. – Откуда знаешь… про сокровища? – Слышала… – неопределенно пожала плечами женщина. – Говорят много, но никто там ни разу не был. – Я был, – холодно сказал Голота и отвернулся. Веста положила руку ему на плечо и, поколебавшись, спросила: – А я могу тебе вопрос задать? Андрей кивнул. – Карманы твоей одежды набиты золотом. – Веста вдруг посерьезнела. – Откуда оно? Только честно. – С острова. Веста взяла Голоту за подбородок и повернула к себе его лицо. – А ты не ограбил кого? – Где? – насмешливо спросил Андрей. – Среди скал? Или в озере? Здесь разве что дохлого альбатроса ограбить можно. – Странно… – пробормотала Веста и задумалась. – Странно, что никого не ограбил? – Нет. Странно, что я о тебе все знаю… Андрей вздрогнул. – А если знаешь, зачем спрашиваешь? – Себя проверяю. Словно сон свой разгадываю. – И что в этом сне? Веста прикрыла глаза, как если бы сверялась с картинкой, и забормотала: – Ты в пустом, темном зале сидишь. В кинотеатре будто… Смотришь на меня и губами шевелишь так беззвучно… Вот комната твоя… Ты пьешь много… А я словно с высоты гляжу… Как со стены. А потом – осколки, темнота и люди в черном. В вещах твоих роются… |