Онлайн книга «Крест в круге»
|
«Зачем он так? – размышляла она. – Неглупый, начитанный парень… Сам не знает, что творит…» – Несчастье? – прошипел Таратута и повернулся к Борису. – Жаль, что ее не было на той дамбе! Боря бросил быстрый взгляд на учительницу, которая что-то объясняла, водя указкой по карте, и пробормотал в недоумении: – За что ты ее так ненавидишь? Таратута оскалился: – Дурак. Ты так ничего и не понял. Это – она. – Что – она? – прошептал Борис и почему-то похолодел. – Ведьма!После урока Игорь отозвал друга к окну и, опершись на подоконник, долго молчал. А потом неохотно признался: – Я тебе не все рассказал в прошлый раз… Понимаешь, вот уже много лет она специально мучает меня. Сначала разрушила мою жизнь, убила мою семью, а потом принялась за меня… – Что ты говоришь?! – испугался Борис. – Убила семью? Таратута передернул плечами, как делал всегда, когда друг его не понимал. – В переносном смысле, чудак. Хотя… Может быть, и в прямом. Он провел ладонью по стеклу, шмыгнул носом и недвижимо уставился в окно, как будто это помогало воспоминаниям. – Мой отец… Я всегда любил его. И гордился им. И мама всегда любила его. – Игорь сглотнул комок в горле и продолжил с горечью: – Отец вернулся с фронта… не один. Он привез с собой женщину. Моложе себя на десять лет. Она стала его женой. Там, на войне… А мама ждала его. Она все глаза выплакала, перечитывая его письма, она рассказывала мне, какой он герой – мой отец. И вот он вернулся. С медалями и… с новой женой. А мама… Мама больше не плакала. Она перестала выходить из дома. А потом… сошла с ума от горя. Ее увезли в больницу ранним утром. Навсегда. Отец узнал и хотел взять меня к себе жить. Но эта… ведьма… запретила ему. Она убедила отца, что в интернате, где она учительствует, мне будет хорошо. Она решила за меня мою судьбу. Решила, что я должен быть несчастлив!.. Иначе будет несчастным мой близкий человек – мой отец! Она лишила меня моих самых близких, самых любимых людей! Борис слушал друга раскрыв рот. Выходит, не было никакой ведьмы! Не было фатальных и жутких пророчеств. Не было страшного дара, которым наделила старуха маленького мальчика. Все в жизни у Таратуты было совсем не так, как у него! Но тоже – печально…Как-то спустя месяц после этого грустного разговора на уроке геометрии Игорь многозначительно пихнул Бориса локтем в бок: – У меня появился шанс! Боря испуганно покосился на учителя и переспросил одними губами: – Шанс? – Да, – кивнул Таратута, и его маленькие глазки сверкнули дьявольским огнем. – Сегодня я отомщу ведьме! Борис вздохнул. – Я догадываюсь, что ты хочешь сделать… Думаю, это глупо… – Мне понадобится твоя помощь, – перебил Игорь. – После уроков, на построении отзовись на мою фамилию. Мне нужно задержаться. – Это глупо, – настаивал Борис. Вчера в каптерке он видел, как Таратута поймал мышь и посадил ее в стеклянную двухлитровую банку. А еще он обнаружил, что кто-то свинтил с радиатора отопления «барашек» – круглую ручку вентиля. – Ты хочешь привязать «барашек» к мыши и подбросить Тамаре Андреевне? Глупо… – Григорьев! – оборвал его шепот учитель математики – полный, вечно потеющий мужчина с глубокими, похожими на шрамы морщинами вдоль мясистого, тяжелого носа. – Не наговорился, писатель? Еще одно взыскание – и проведешь остаток дня в «мешке»! Борис похолодел от ужаса. Не было ничего страшнее «мешка». Провинившегося воспитанника пеленали грязными простынями так, что он не мог шелохнуться, снимали с него штаны и прикрепляли к мошонке бельевую прищепку. Через два часа мучений и стенаний воспитанник уже ничего не соображал от боли, а мошонка багровела и распухала, как бычий пузырь.После занятий, перед тем как отправляться в спальный корпус, воспитанники выстраивались вдоль стены в два ряда и нетерпеливо переминались с ноги на ногу, будто готовясь к длинному прыжку. Сухой, как отломанная ветка чинары, воспитатель слюнявил пальцы, листая журнал, водил треснутым ногтем по кривым рукописным столбцам и хрипло выкрикивал фамилии, делая ошибки почти в каждой из них. Время от времени он поднимал голову и близоруко щурился, вглядываясь в уставших мальчишек. – Рахмонов! – Я… – лениво отзывался голос из строя. – Редькин! – Родькин, – поправлял кто-то. – Рот закрой! – поднимал голову воспитатель, ища глазами наглеца. – Надо отвечать: «Я»! Поняли, дебилы? Наплодили вас, козлов! – Я! Гогот в строю. Это Козлов откликнулся на свою фамилию. – Рты позакрывали! Румянцев! – Я… – Лопоухий сосед Бориса стоял, прикрыв по привычке ладонями пах. Краем глаза Борис видел, как Игорь присел на корточки во втором ряду у самой стены и на четвереньках выполз из строя. – Куда? – зашипели стоявшие с краю. – Рты позакрывали! – Воспитатель опять поднял голову. – Доиграетесь! Стулов! – Я! Перед тем как скрыться за углом скрипучего коридора, Игорь поискал глазами Бориса и беззвучно, одними губами произнес: – Цель жизни… – Шельма! – деловито продолжал воспитатель, делая ногтем пометки в журнале. – Стельмах… То есть – я! – Тру-та-та! – Я! – невнятно пискнул Борис, даже не помышляя поправить воспитателя. «Ошибка в фамилии Таратута сейчас как нельзя кстати, – сообразил он. – В крайнем случае, скажу, что ослышался, если заметят подвох». Свернув за угол, Игорь огляделся по сторонам, выпрямился и бросился во весь дух по длинному, пустынному коридору учебного корпуса. С шумом пронесся мимо дверей кабинетов и классных комнат. Шаткий дощатый пол стонал под ногами. Он остановился у двери с потемневшей и почти не читаемой табличкой «География», на мгновение задержал сбивчивое дыхание и прислушался. Никого. Только где-то в другом конце здания, а может, в другой жизни, хриплый монотонный голос неправильно выкрикивал фамилии. Вдруг на лестнице в торцевой части коридора послышались шаги. Кто-то быстро, уверенными шагами поднимался на второй этаж – прямо туда, где затаился под дверью географического класса злостный нарушитель дисциплины Игорь Таратута. Нужно было спешить. Казалось, еще мгновение, и кто-то, начальственный и злой, появится в коридоре, обнаружит сбежавшего мальчика, побледнеет от негодования и прошипит яростно: – Таратута! Два часа «мешка»! Игорь приоткрыл дверь класса и тут же закрыл ее. Секунды ему хватило, чтобы убедиться: Светлана Андреевна на месте. Учительница сидела за столом, углубившись в чтение, и даже не подняла головы на шорох открывающейся двери. Отскочив в сторону, прижимаясь к стене и не сводя глаз с лестничного марша, Таратута нащупал за своей спиной ручку другой двери, ведущей в душную и пыльную подсобку. Он нередко заглядывал в эту забытую всеми каморку, превращенную в кладовку, и научился быстро открывать нехитрый замок при помощи короткого карандаша. То, что домовитый завхоз поместил сюда вчера днем, и навело мальчика на мысль о безотлагательном мщении. |