Книга Танцы мертвых волков, страница 48 – Георгий Ланской

— Дом по улице Степана Разина, тридцать шесть сгорел девять лет назад, — бойко начал Семенов. — Причина пожара — неосторожное обращение с огнем. Возгорание пошло от печки…

— От печки? — хмыкнул я и вкусно булькнул содержимым стакана.

— От печки.

— Хорошо. От печки и начнем плясать… Что дальше?

— Дальше… А, да. В общем, тогда в доме нашли обгоревший женский труп, опознанный Андреем Сергеевичем Муроенко, как его сожительница Арина Сутюшева.

— Причина смерти?

— Отравление угарным газом. Отцу Олега и Игоря повезло, он был пьян до такой степени, что упал в сенцах, где и проспал до того момента, как дети вытащили его на улицу. По их показаниям, войти в дом и спасти Сутюшеву они уже не смогли.

— Бывает, — равнодушно сказал я.

— Бывает, — согласился Семенов. — Правда, на дворе лето стояло. С чего бы они печку стали топить?

— Может, прохладно было, — осторожно произнес я, вцепившись в голову, как в спасательный круг.

— Не было, — помотал головой Семенов. — Вот справка из метеоцентра. Они погоду фиксируют уже пятьдесят лет. Дом сгорел шестого июня, на дворе стояла двадцати восьмиградусная жара.

Я покосился на Семенова, не в силах сдержать восхищение. Мне бы и в голову не пришло идти за метеосправкой. Однако, что-то в его тоне настораживало. Семенов ерзал на стуле от нетерпения.

— А чего это ты вдруг за справкой пошел? — подозрительно спросил я и внимательно посмотрел на лежавшую на столе бумажку. Справка была датирована вчерашним числом.

— Сам не знаю, — пожал плечами Семенов. — Но в связи с нашими делами, я начал посылать разные запросы. И по совету Еркена пошел в архивы. И кое-что нашел.

— Ну?

— После пожара Муроенко в городе долго не жили, исчезли в неизвестном направлении, хотя по месту жительства не выписывались. Четыре года о них не было ни слуху, ни духу, а потом в городском военкомате в деле призывника Олега Муроенко, уклонявшегося от воинской службы, появилась справка: негоден к строевой службе.

В голосе Семенова был еле сдерживаемый триумф.

— Причина? — негромко спросил я, хотя уже догадывался, в чем дело. Учитывая немалое количество покойников. Семенов довольно кивнул.

— Шизофрения. А самое любопытное, шеф, что справочка была выдана психушкой города Павлодара.

— Это где? — полюбопытствовал я.

— Это в Казахстане. Вот там Муроенко и осели на несколько лет. Как я понял, там какие-то родственники были у них. А вот еще справочка, что Андрей Муроенко, совершил кражу и был осужден там же, в Павлодаре. Срок не отсидел — скончался на зоне через два года от туберкулеза.

— А Игорь?

Семенов притормозил и посмотрел недоумевающе.

— Что Игорь?

— Ну, с отцом мы разобрались, Олег у нас в дурке отдыхал. А где был его брат все это время?

Семенов смутился и покраснел.

— Честно говоря, об Игоре сведений мало совсем. Возможно даже, что он в Казахстан не уезжал, потому что в то время, как Олег наблюдался в психоневрологическом диспансере в Казахстане, Игорь проходил призывную комиссию здесь, но тоже не прошел по состоянию здоровья.

— Тоже шиза?

— Нет, подозрение на туберкулез. Похоже у них это семейное. Мать умерла от туберкулеза, когда близнецам было по пять лет. Диагноз Игоря не подтвердился, но все же он регулярно ходил отмечаться. Потом в город вернулся Олег, братья поменяли паспорта, и это последний четкий след. Прописались они по старому адресу, не знаю, почему никто не проверил, что дома уже нет. Вроде бы времянка стояла какая-то. Впрочем, участок остался на месте. Может быть, они собирались его продать. Но пока он даже не приватизирован.

Я задумался. Семенов замолчал, но, судя по его нетерпеливому раскачиванию на стуле, он сказал еще не все.

— А с каким диагнозом Олег лежал в клинике? — спросил я.

— Вот! — торжествующе воскликнул Семенов, нервно дернул рукой и уронил на стол новенький смартфон. — Я думал, ты не спросишь. Диагноз — прогрессирующая шизофрения…

Семенов демонстративно замолчал.

— Сейчас как дам больно! — предупредил я. — Не томи, мне и так худо!

— Тут много чего написано, — предупредил Семенов, доставая из кармана сильно мятую бумажку. — Термины, названия, списки…

— Ты своими словами, как для идиотов…

— Шеф, ты невероятно самокритичен….

— Семенов!

— А я что? Я ничего… так, ля-ля-ля… это неинтересно… Вот. У больного Муроенко Олега наблюдаются признаки гидрофобии, а также яркие признаки аблутофобии. Как тебе это, шеф?

Гидрофобии… очень интересно…

За окном нетерпеливо взвыл клаксон. Я привстал и посмотрел вниз.

— Семенов, ты бы тачку свою убрал. Там начальник на свое место встать не может.

Семенов ойкнул и бросился к дверям, вторично выронив свой смартфон и поймав его у самого пола. Когда он был в дверях, я крикнул ему вслед:

— А что такое аблутофобия?

Вылетевший в коридор Семенов сунул в кабинет голову и назидательно сказал:

— Аблутофобией, шеф, страдают люди, боящиеся плавать! Это каждый дурак знает!

— Иди уже, профессор, — фыркнул я.

Юлия

Избежать скандала не получилось. Кто-то (либо Егор, либо Марина) все же сообщил мужу, о происходящих вокруг меня событиях. Валера позвонил в половине восьмого утра, когда я совершенно спокойно спала в родительском доме под неусыпным контролем сержантика Семенова, сладко посапывавшего на раскладушке, которую мы заботливо поставили для него на веранде. От вопля в трубке я проснулась моментально, но дезориентированная и напуганная поначалу не могла даже оправдаться.

— Ты там что, совсем с ума сошла? — орал Валера. — Разве тебя можно хотя бы на день оставить?..

— Так не оставляй, — ядовито возразила я, сообразив, на каком свете нахожусь. В конце концов, по телефону гнев супруга не так страшен, как наяву. Хотя, наяву я его вообще не боялась…

— …стоит мне уехать, как ты непременно во что-то вляпаешься. Приеду, сперва твоему Шмелеву голову оторву, а потом тебе! — прорычал муж, не обратив внимания на мою реплику.

— А Никитке-то за что? — ахнула я. — Он тут вообще ни при чем!

— Ах, ты его еще защищаешь?

— А я что, должна кого-то обвинять? Я не отвечаю за всех психов в городе. Ну, звонил мне какой-то дурак, так я под надежной охраной. Вон, милиционер в ногах спит…

— …Потому что вы как идиоты вечно несетесь куда-то, выпучив глаза. Первым же самолетом лечу домой, и молись, чтобы с тобой ничего не случилось. Потому что я тебя лично удушу, дуру…