Онлайн книга «Охотник»
|
Наташу Гурон увидел в курилке. Она разговаривала с какой-то женщиной, сигарету в руке держала неумело. Гурон подошел, поздоровался… глаза у Наташи были припухшие, без косметики – плакала. – Как он? – спросил Гурон. – Плохо, Жан, плохо… его сильно избили. Очень сильно. Сюда привезли в бессознательном состоянии. – А что врачи? – Врачи говорят: непосредственной угрозы для жизни нет, но… Гурону стало тошно. Он быстро, перебивая, сказал: – Медицине, Наташа, нужно верить. Сейчас с ним можно поговорить? Он в сознании?. – Да, он в сознании… он про вас спрашивал, Жан. Я потому и потревожила вас, что Валя сказал: позвони Индейцу… то есть, извините… – Не нужно извиняться. Паганель именно так и сказал: позвони Индейцу. Мимо проехала медсестра с каталкой. Гурон сказал: – Ну, я пойду поговорю с Валей. – Да, да, конечно… он вас ждет. * * * Лицо у Валентина было опухшим, черным – смотреть страшно. На голове – повязка, на груди – тоже, рука в гипсе. Гурон присел рядом, спросил негромко: – Как ты, Паганель? – Нормально, Индеец, – с трудом ответил Валентин. В нижней челюсти не хватало двух зубов, и слова он выговаривал не очень чисто. – Они? – Они. – Суки! Из милиции к тебе уже приходили? – Нет, не было никого, – сказал Валентин, дыша тяжело, со свистом – Ты вот что, Индеец… ты Наташу спрячь куда-нибудь. Хоть в Выборг, что ли. Она же из Выборга сама, у нее там и квартира есть. – Об этом не беспокойся, – сказал Гурон. – Сделаем. – Ты не понимаешь, Ваня… это – зверье. Они же тебя ищут. Гурон помолчал, потом процедил: – Считай, что они меня уже нашли. Паганель сделал движение – протестующее – скривился от боли и произнес: – Ты не понимаешь, Ваня… не связывайся с ними. Ты лучше пришли ко мне Чапая… – Погоди, Валя, – перебил Гурон. – Чапая я, конечно, к тебе пришлю – не вопрос. Но… не надо ничего рассказывать Чапаю. Никому ничего не надо рассказывать. Придет завтра ментовский следак, будет спрашивать: что? Кто? Почему? – отвечай: не знаю, шпана какая-то. – Почему? – спросил Валентин. Закашлялся, скривился. На соседней койке застонал пожилой мужчина. – Потому, что так надо, – ответил Гурон. – Поверь мне, Валя: так надо. – Что ты хочешь сделать, Индеец? – Потом объясню… дай мне слово, что никому ничего не расскажешь. – Ванька! – Дай мне слово, Паганель, – настойчиво повторил Гурон. Валентин вздохнул, произнес: – Сукой буду. * * * Наташа все так же стояла в курилке, крутила в руке погасшую сигарету, смотрела пустыми глазами. Гурон подошел, взял сигарету из ее руки, сказал: – Зачем вы курите, Наташа? Вы же не курите. – Я… я разнервничалась. – Я понимаю. Но нервничать не надо. Все будет хорошо. Гурон взял сигарету из ее руки, выбросил в урну. Наташа спросила: – За что его так, Жан? – Не знаю… обычная шпана. Разве таких сейчас мало? – Господи, это же звери какие-то… это не люди. Гурон кивнул: – Звери. Вы пойдите сейчас к Вальке, а я схожу побеседую с врачом. Наталья кивнула: да, да, – и ушла. Гурон посмотрел ей вслед, подумал: повезло Вальке с женой. * * * Врач был одних, примерно, с Гуроном лет, выглядел усталым, курил дешевую "Приму". Спросил: – Вы кем приходитесь Валентину Степановичу? – Друг. – Понятно… ну что вам сказать? Прямой угрозы для жизни нет. Но били его сильно: рука сломана, три ребра, зубы, множественные ушибы… это – семечки. Подлечим. Но – сотрясение мозга и субдуральная гематома. У нас пролежит как минимум пару недель, а там посмотрим… но били его страшно, на убой били. В сопроводительных документах сказано, что его подобрали на улице. А у меня такое впечатление, что его доставили прямиком из пыточного застенка… Гурон задумался… он очень хорошо представлял себе, что такое пыточный застенок. – Это же не люди, – продолжил хирург. – Я бы таких расстреливал. Гурон кивнул: – Сделаем, доктор. – Простите, не понял, – сказал врач удивленно. – Это я так… о своем задумался, – ответил Гурон. – Что необходимо, чтобы поставить Валентина Степановича на ноги? – В первую очередь – лекарства… с лекарствами, Жан Петрович, у нас туго. Если сможете, то… – Сделаем, Сергей Василич. Пишите рецепты. – Рецепты нынче не нужны, нужны денежные знаки. Как говорят наши больные: дешевле помереть, чем вылечиться. Хирург написал на бумажке, что нужно. Гурон пожал ему руку и вышел. Внутри клокотало… на убой, говоришь, били? * * * Через полчаса к Буйволу подскочили Горбач и Чирик, сели в "Волгу". Буйвол объяснил задачу. Осталось дождаться появления "отморозка". Ждали больше часа. Буйвол даже засомневался: а может, просмотрел? Может, этот отмороженный через какой другой выход вышел? Когда Гурон наконец-то появился в дверях, Буйвол сказал: – Ййеес! Вот он, козлина. – И баба с ним, – заметил Горбач. – С бабой-то что будем делать? – Бабу – на х…! – отрезал Буйвол. Горбач довольно заржал и сказал: – А как же? Бабу, известное дело, тока на х… и сажать. На то она и баба. – Все шуточки тебе, Горби? Все хохмочки? Если этого урода сразу не вырубим – вот тогда посмеешься. Горбач сказал: – Да ладно тебе, Буйвол. Говно-вопрос, возьмем, как цуцика… подгони-ка тачку поближе. Буйвол воткнул первую передачу и переместил "Волгу" к калитке в больничной ограде. Все трое – Горбач, Червонец и Буйвол – вышли из машины. Буйвол открыл крышку багажника, Горбач достал из багажника милицейскую дубинку. Гурон вел Наташу под локоток, говорил какую-то ерунду про то, что, мол, Валю мы поставим на ноги в два счета – и к бабке не ходи. А вы, Наташа, обещайте мне, что на свадьбе вы обязательно пригласите меня на белый вальс… Гурон пытался отвлечь Наташу, врал, а сам думал о другом: где взять деньги? И – где взять оружие?.. Без оружия-то обойтись можно, но вот деньги на лечение Паганеля нужны. Денег почти нет. И было не так-то много, да еще он отдал большую часть матери Анфисы… Можно занять в долг у тетки Анюты. У Чапая можно взять. У Наташи спросить можно… Так ведь они сами нищие – много ли у них возьмешь?.. Продать что-нибудь? Так ведь нечего… заложить мамины "драгоценности"? Отцов серебряный подстаканник? А сколько за них дадут? |