Книга Джек Ричер, или 61 час, страница 65 – Ли Чайлд

— Это сага.

— Нечестно. Мы в неравных условиях с точки зрения информации.

— Чувак, так устроена жизнь.

— Как ты сейчас меня назвала?

— Я пыталась изобразить калифорнийскую блондинку.

— Понятно.

— В каком смысле?

— Ты не блондинка, и ты не из Калифорнии.

— А это хорошо?

— Брюнетка меня вполне устроит. Карие глаза?

— Ты угадал.

— Длинные волосы, правильно?

— Длиннее, чем следовало бы.

— Превосходно.

— Ты хочешь узнать про остальное?

— Должен быть честным. Я просто этого не слышал.

Она рассмеялась:

— Ладно, признаюсь. Ты прав.

— Рост?

— Пять футов семь дюймов.

— Светлокожая или смуглая?

— Ни то, ни другое. Но я хорошо загораю.

— Хочешь увидеть Южную Дакоту зимой?

Она рассмеялась:

— Я предпочитаю пляж.

— Я тоже. А ты откуда родом?

— Из Монтаны. Из маленького городка, о котором ты ничего не знаешь.

— А ты попробуй. Я бывал в Монтане.

— Хангри-Хорс.

— Никогда о нем не слышал.

— Я же говорила, — сказала она. — Он рядом с Уайтфиш.

— Тебе нравится армия?

— А тебе?

— У тебя есть мое досье, — ответил Ричер.

— И всякий раз, когда я на него смотрю, у меня возникает вопрос: если ты так ее ненавидел, почему не вышел в отставку в более благоприятный момент?

— Я никогда не испытывал ненависти к армии. Ни на минуту. Просто хотел все там исправить.

— И всякий раз выходил за рамки своих возможностей.

— Со временем я это понял.

Ричер осмотрел коридор. Закрытая дверь, темные панели, картины, персидский ковер. Редкие породы дерева, воск, полировка, патина. Он получил всю информацию, которую мог раздобыть в 110-м подразделении. Нет никаких причин продолжать беседу.

— А что ты вообще делаешь в Южной Дакоте? — спросил голос.

— Я ехал в автобусе, который попал в аварию. Пришлось здесь задержаться.

— Жизнь — это игра.

— Но колода подтасована. Ни один автобус, попавший в аварию, не сделал этого там, где тепло.

— Ты хорошо себя ведешь?

— А почему я должен вести себя плохо?

— На досье остаются пометки, если другие агентства делают запрос. Ну, ФБР, или местная полиция, или еще кто-нибудь. Так вот, в твоем досье полно таких следов. Кто-то постоянно тобой интересовался за последние двенадцать лет.

— А за последние два года?

— Копию твоего досье отправили Томасу Холланду из полицейского департамента Болтона.

— Это шеф полиции. Обычный запрос. Он хотел знать, какова моя квалификация, потому что ему требовалась моя помощь. Тогда он думал, что каменное здание принадлежит армии. Потом было что-то еще?

— Нет.

— Потому что я хорошо себя вел.

Долгая пауза.

Пора заканчивать.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— А это имеет значение?

— Я могу узнать. Армия сейчас так устроена, что тебя наверняка можно найти на каком-нибудь сайте.

— Ты шутишь? 110-е подразделение? Никаких шансов. Мы не существуем.

— И как тебя зовут?

— Сьюзен.

— Хорошее имя.

— Согласна.

Еще одна долгая пауза.

Пора заканчивать.

— Твой приятель из ВВС работает в Лэкленде?

— Да. Он запрашивал архивы в Колорадо.

— Попроси его попытаться еще разок. Должны были остаться накладные на груз.

— Я его попрошу.

— Позвонишь мне сюда?

— А как же? — ответила она.

Ричер вернулся на кухню и выпил еще одну чашку кофе. В доме было тихо. Снаружи не доносилось никаких важных звуков. Как и изнутри, если не считать подсознательной энергии, исходящей от напряженных людей. Такую тишину Ричер наблюдал сотни раз. Он взял чашку и перешел в гостиную, где Джанет Солтер продолжала читать. Она оторвалась от книги и сказала:

— Вы пьете кофе.

— Надеюсь, вы не против, — ответил Ричер.

— Конечно. Кофе помогает вам бодрствовать?

Он кивнул:

— Пока я не захочу спать.

— Как она?

— Кто?

— Женщина из Вирджинии.

— У нее все хорошо.

Ричер подошел к окну и выглянул на улицу. Снег, лед, припаркованная неподалеку патрульная машина, замерзшая листва, колышущаяся на ветру. Слабый лунный свет, легкие тучи, далекое оранжевое сияние уличных фонарей на улицах к северу и востоку.

— Все спокойно, — добавил Ричер.

— Как вы думаете, тюрьмы штата и федеральные закрывают камеры на ночь в то же время, что и окружные?

— Думаю, да.

— Тогда мы на некоторое время в безопасности, верно? Заключенных пересчитали, и до утра у них не будет возможности для массовых беспорядков.

— В принципе.

— Но?

— Надейся на лучшее, но готовься к худшему.

— Таков ваш девиз?

— Один из многих.

— А каковы остальные?

— Никогда не прощай, никогда не забывай. Делай один раз и делай правильно. Что посеешь, то и пожнешь. После первого выстрела все планы отправляются к дьяволу. Служить и защищать. Увольнительных не бывает.

— Вы столь же жестко относитесь к себе, как к другим.

— Жестко, но честно.

— Я больше не могу выдерживать такое напряжение.

— Надеюсь, вам и не придется.

— Впервые в жизни мне страшно. Это нечто непреодолимое.

— Это выбор, — сказал Ричер. — Вот и все.

— Не сомневаюсь, что все боятся смерти.

— У меня есть еще один девиз. Я не боюсь смерти. Это смерть боится меня.

— Вы говорите так, слово пытаетесь убедить себя.

— Так и есть. Все время. Поверьте мне.

— Значит, вы боитесь смерти.

— Нам всем когда-нибудь придется уйти. Наверное, дело в том, каким будет этот уход.

Джанет Солтер задумалась.