Книга Я люблю Париж, страница 52 – Линдси Келк

— Мадемуазель Кларк? — Ален стоял возле меня с коробкой салфеток, прежде чем я успела осознать, что плачу.

— Ален, у вас есть расписание «Евростара»? — спросила я, вытирая слезы тыльной стороной ладони и стараясь в то же время утереть нос. — На сегодня?

— Кажется, последний поезд уже ушел, — ответил он, доставая салфетку за салфеткой. Начиная плакать, я обычно не могу остановиться. — Вы хотите, чтобы я посмотрел расписание на завтра?

— Да, пожалуйста, — сказала я, небрежно пихая конверт назад в сумку. Ален скрылся за компьютером, и я услышала отдаленные клацающие звуки. Я спокойно сидела на стуле, а крупные градины-слезы скатывались по моим щекам и падали на пол. Я совсем не знала, что мне делать, но надо было делать хоть что-нибудь.

— Первый поезд отправляется завтра в половине восьмого. Есть свободные места — вам забронировать билет?

Я посмотрела на свою сумку и вцепилась в конверт. Я не стала доставать фотографию, а только посмотрела на витиеватый почерк Луизы на коричневой бумаге. Надпись гласила: «Для Энджел», — а после стояло столько поцелуев, что у нее даже почти закончилась паста в ручке. Луиза всегда бурно выражала свои эмоции.

— Да, забронируйте, пожалуйста. — Я вышла из забытья и взглянула на Алена. — И пожалуйста, закажите мне такси, чтобы я могла успеть вовремя.

— Ну разумеется. — Он коротко кивнул. — Разбудить вас утром?

— Нет-нет, я встану сама, не беспокойтесь, — сказала я, вспоминая, как пользоваться ногами. — Спасибо, Ален.

— Когда вы намерены вернуться в Париж? — спросил он, продолжая печатать. О расторопность, имя тебе Ален.

— Хм, не стоит беспокоиться об этом. — Мне стало как-то не по себе, когда я это сказала. — Я решу это там.

Ален взглянул на меня, уже без опаски, зато с явной озабоченностью.

— И вам нужен только один билет?

Я кивнула. Слова снова куда-то подевались.

— D’accord, ваш билет забронирован на семь тридцать, такси заберет вас в шесть из холла, а я распечатаю все необходимое к утру. Мне включить это в счет за номер?

— Хм, нет, вот, возьмите. — Я вручила ему корпоративную кредитку. Надо пользоваться, пока она есть.

— Все забронировано, — подтвердил Ален, отдавая карточку назад. — Bonsoir, Mademoiselle.

Я изобразила маленькую натянутую улыбку и пошла в номер, всю дорогу держась за коричневый конверт.

Оказавшись в безопасном номере, я разделась — все казалось засаленным и заношенным. Порывшись под своей подушкой в темноте, я вытащила футболку и шорты Алекса, в которых спала, и молча натянула их. Сегодня комната казалась огромной. Я включила лампу около кровати и открыла ящик стола. Там лежал мой паспорт. Я достала его и бросила в сумку. Ах ты, моя сумочка. Да, похоже, это единственная хорошая вещь, которая случилась со мной за прошедший год. Я достала чистое белье, футболку и леггинсы, которые доставили из гостиничной прачечной, и повесила на спинку стула. При всем том, что мое сердце было разбито после утраты стольких красивых вещей, образ жизни минималистки имел свои плюсы: не надо думать, что надеть.

Я планировала вовсе избежать разговора с Алексом. Когда он вернется после концерта, притворюсь спящей, а утром просто убегу, не сказав ни слова. Слишком много всего случилось за слишком короткое время. Грэм был прав: нам надо поговорить, — но я не могла, по крайней мере пока. Еще неделю назад я думала, что еду в Париж со своим парнем на его день рождения, а по возвращении в Нью-Йорк перееду к нему. А теперь я знала, что: а) он не хочет, чтобы я к нему переезжала; б) он возвращается к своей бывшей и с) мне, может быть, и вовсе не надо возвращаться в Штаты. Мне надо было собраться с мыслями, но сделать это здесь было невозможно. А вот в комнате для гостей у Луизы возможно, смотря «Холлиоукс» [69] и заедая его тоннами печенья. Взяв телефонную трубку в руки, я помолилась, чтобы она все еще отключала звонок на ночь, и набрала ее номер, слегка удивленная тем, что до сих пор помню его наизусть. Уфф. Автоответчик.

— Привет, Луиза. — Мой голос звучал выхолощено и надсаженно, как будто я чередовала стопки с текилой и караоке. — Э-э, я еду к тебе. Поезд прибывает в Лондон где-то около половины девятого. Позвоню, как доберусь. Люблю тебя.

Я не пошла умываться, чтобы не смотреть на себя в зеркало, и скользнула под прохладное белое покрывало, засунула блэкберри под подушку, установив будильник в режим вибрации. Хоть какая-то от него польза. Я чувствовала себя как зомби. За один день пережила столько эмоций, что просто вся вышла. Было невозможно поверить, что я попрощалась с Луизой всего четыре часа назад. Я перевернулась и уставилась в потолок, а потом принялась разглядывать красивый рисунок на стене. Закрывая глаза, я перевернулась на бок и стала ждать, когда услышу, как в замок вставляется ключ.

* * *

Первое, что я услышала утром, было тихое жужжание под ухом. Сунув руку под подушку, я вытащила телефон и выключила будильник, а потом замерла, ожидая еще каких-нибудь звуков, чтобы понять, проснулся Алекс или нет. Мгновение спустя до меня дошло, что что-то не так. Аккуратно перевернувшись, я не сразу все поняла. Алекса не было рядом. Его не было в кровати. Его не было в кресле у окна. Его вообще не было в комнате.

Алекс не вернулся в гостиницу.

Не в силах даже подумать о том, что это может значить, я выбралась из постели и принудила себя зайти в ванную. Накануне вечером я совершенно правильно решила не смотреться в зеркало — поразительно, во что может превратить лицо травма двухдневной давности. К счастью, эта самая травма хотя бы прошла почти без последствий. Слава Богу, в поезде можно и не выглядеть сексуально. Я плеснула холодной воды на лицо, почистила зубы и на скорую руку приняла душ. Даже если у тебя разбито сердце, гигиену все равно надо соблюдать.

Вернувшись в комнату, я посмотрела на пустую кровать. Я, наверное, отключилась сразу же, как только закрыла глаза, — постель выглядела нетронутой, за исключением того места, на котором спала я. Заставляя себя не думать о том, что он делал ночью и с кем, я взяла свою сумку и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

— Мадемуазель?

Ален все еще стоял за столом — серьезно, неужели прошло несколько часов? Солнце светило в окно, значит, уже утро.

— Доброе утро, — сказала я, удивленная каменной монотонностью собственного голоса. Мой голос отражал общее ужасное состояние организма. — Такси уже здесь?

— Да, — подтвердил Ален, указывая на большую черную машину у входа. — Мы с вами увидимся сегодня вечером?

— Вы когда-нибудь выходите из-за своего стола? — спросила я, увиливая от ответа.

— Иногда, — ответил он, кивнув. — Нечасто.

Я улыбнулась или попыталась, стараясь придумать, о чем еще можно поговорить.