Книга Охота на Сталина, страница 8 – Вячеслав Хватов

— Давеча кум из города приезжал, — дед потер слезящиеся глаза, — говорит там целую банду этих супостатов поймали. Слышал?

— Нет, — Петр встал. — У нас на курсах об этом особо не говорят. Было одно политзанятие, где о Тухачевском, Екире и Уборевиче рассказывали и все.

— Послушай… — Егорыч осекся. По улице, со стороны Усть-Каменского в облаке пыли неслась телега, на которой, во весь рост стоял Витек Стогов. Казалось, телега вот-вот развалится на куски. На такой-то скорости.

— Батьку завалило, — повозку занесло, и самый младший из Стоговых едва удержался на ногах. — «Диктатуру» взорвали.

Он кричал еще что-то, но сквозь грохот колес доносились лишь непонятные обрывки фраз.

Одновременно вскочив, и Петр и Егорыч, рванули туда, откуда примчалась телега. Из других дворов тоже выскакивали люди, и вскоре по дороге, ведущей к шахтам, уже бежала почти вся Степановка. Петр с Егорычем, пробежав метров двести, вскочили в кузов громыхавшей по колдобинам полуторки, в котором уже сидели кузнец Михей, поселковый фельдшер Мамрюков с медсестрой и еще два каких-то мужика из района — то ли по почтовому делу, то ли землемеры какие.

Шахта «Диктатура пролетариата» была одной из самых крупных в Усть-Каменском, и на ней работало почти все мужское население Степановки.

Судя по всему, где-то там, в штреках все еще бушевал огонь. Над стволом шахты поднимался столб черного дыма, который пассажиры полуторки увидели еще от элеватора, а подъехав, увидели толпу народа, которую оттесняли подоспевшие НКВДшники. Несколько грузовиков с ними застряли в людском море, волнующемся у ворот.

А народ все прибывал и прибывал. Петр забрался на кабину, чтобы разглядеть, что происходит у входа в клети.

А там происходило что-то страшное. Левую клеть заклинило взрывом, а из правой, которую опускали и поднимали вручную, выгружали тела.

Их было много. И хотя часть трупов уже погрузили на грузовики, все равно возле проходной уже не хватало места. Тела лежали в три ряда, а клеть все продолжала совершать ходку за ходкой, выдавая на гора совсем не уголь.

Петр насчитал семьдесят пять тел. В углу у «ламповой», под брезентом лежало то, что осталось от шахтеров, оказавшихся в эпицентре взрыва.

Завыли бабы, которые стояли ближе других к оцеплению. Сквозь две шеренги НКВДшников они сумели разглядеть среди полуобгоревших трупов своих родных.

В толпе началось брожжение, и если бы не подоспевшие конники из расположенной в соседней Масловке кавалерийской бригады, она наверняка бы смяла пешее оцепление. А так, Буденовцам даже удалось оттеснить людей за ворота.

— Говорят, то не метан рванул, — Леха из третьей смены присел на корточки возле Сказочникова, спустившегося с крыши кабины вниз. — Говорят, то динамит был. Людев вона по кускам раскидало.

— Говорят, говорят. Говорят, что кур доят. Ты бы, рыжий, поменьше языком молол. А то, не ровен час, как пособника тебя того…

Петр присел на крыло грузовика и закурил. Неужели диверсанты добрались и до их района? Да-а.

Домой он добрался затемно. Многие ворота и калитки на их улице до сих пор были открыты настежь. В сенях Петра встретила заплаканная Наташка. Витька, с которым она гуляла, спустился в забой сегодня утром вместе со второй сменой.

С трудом стащив сапоги, Петр рухнул на топчан.

Москва. Новослободская ул. д. 12 25.09.2007 г.

— Давай, давай наливай. Нечего нам баки заливать. Там своим этим… Подписчикам втирай про Сталина своего, а нам лучше расскажи, сколько из нее на Федеральной можно выжать.

— Ну и вопросы у тебя, Гена. Что я, по-твоему, на своем «Логане» по Рублевке носиться буду? «Логан» тебе не «Ферарри», да и я не сынок Сырожи Иванова.

— Да ты чего, Леш? Я просто так…

— А я так и понял, что просто так, попиздеть, — Бенедиктиктинский плеснул себе виски, — лучше скажи, ты с главным архивариусом договорился?

— А как же. Все будет чики-чики. Только надо добавить.

— Сколько? — Бенедиктинский вздохнул и полез в карман за портмоне.

— Еще пятьсот.

— Совсем эти бумажные крысы совесть потеряли.

— Ну да. Ну, ты же сам знаешь, информация в наше время дорого стоит.

— Она всегда дорого стоила, только раньше расплачиваться приходилось по-другому, — Бенедиктинский разлил остатки шотландского по стопкам.

Старая настольная лампа с салатовым плафоном, навроде тех, что стоят в музейных кабинетах в Горках или в Кремле, освещала лишь угол в одном из помещений государственного архива. Высящиеся же до потолка стеллажи, с одинаковыми, цвета детской неожиданности, папками, уже метра через два от стола утопали в сумрачной кисее пыльного воздуха. От этой пыли постоянно чесался нос. Бенедиктинский отодвинул очередную папку и открыл следующую.

Что-то более-менее подходящее попалось ему только к исходу третьего часа. Вот, кажется, кое-что нашел.

Бенедиктинский смахнул пыль с пожелтевших страниц.

Так, так, так. Вот оно. Выдержки из протокола заседания Ворошиловградского областного суда от 23.08.1937 г., опубликованные в газете «Ворошиловградский коммунист».

«…Я хочу, товарищи судьи, напомнить несколько данных экспертизы по этому вопросу, которые не оставляют никакого сомнения в том, что этот план очень тонкий, вероломный и подлый. Диверсанты из правотроцкистского центра…» Далее следовали нудные технические подробности, которые якобы свидетельствовали о диверсии на шахте «Диктатура пролетариата». Алексей, зевая, пролистал несколько страниц со свидетельскими показаниями, записанными аккуратным круглым почерком какого-нибудь секретаря.

Суки бля. Они проделывали с человеком такое, что тот потом свидетельствовал не только против своих сослуживцев, но и против мамы родной. Да и против себя самого тоже.

Вот, например, — «…подтверждаете ли вы, гражданин Николаев Кузьма Семенович, что видели, как Сказочников Петр Вениаминович одиннадцатого августа этого года без четверти восемь встречался на дороге, ведущей из Усть-Каменского в Степановку с разыскиваемым в связи с делом о диверсии гражданином?

— Подтверждаю.

— Подтверждаете ли вы, что в этом гражданине по фотографии вы опознали Якименко Ивана Павловича, являющегося так же немецким шпионом Эрихом Фон Глаубером?

— Подтверждаю.

— Подтверждаете ли вы, что Якименко-Фон Глаубер, получив от гражданина Сказочникова секретную карту, затем направился в сторону железнодорожного узла в Веселогорке?

— Подтверждаю.

— Довожу до сведения суда, что среди личных вещей гражданина Сказочникова при обыске была обнаружена крупная сумма в иностранной валюте.»

Наверняка сами и подбросили. Бенедиктинский потянулся за сигаретами, но, вспомнив о датчике противопожарной безопасности над головой, передумал.