Онлайн книга «Взгляд с наветренной стороны»
|
– И вы всегда так считали? – Если вы неспособны к переменам, если вы останавливаете время, если вы вынуждены принимать превентивные меры, чтобы исключить возможности изменений ваших обстоятельств – тогда жизни после смерти вы не увидите, вы просто умрете и все. – Есть такие, которые считают, что после смерти душа возрождается к иному бытию. – На мой взгляд, это консервативная и несколько ограниченная точка зрения, хотя и не совсем идиотская. – А есть и те, которые утверждают, что после смерти душе позволено создавать свой собственный универсум. – Маниакальная и смешная идея, а главное – совершенно ложная. – А есть те, что верят, будто душа… – Да, есть множество разных верований, но меня в данный момент интересует сама идея Небес. Это идиотизм, который раздражает меня гораздо больше других. – Разумеется, но вы просто можете быть неправы. – Не будьте смешным. – В любом случае, даже если никаких Небес первоначально и не было, люди их создали. И теперь они существуют. На самом деле существует множество различных небес. – А! Технологии! Эти так называемые небеса находятся в состоянии войны или чего-то там еще в этом духе. – А сублимированные? – Они вне небес. И к несчастью, практически бесполезны. Но это начало. Или лучше – конец. Нет, все-таки начало другого рода жизни. Но это только доказывает мою точку зрения. – Но вы потеряли меня. – Мы потеряли все. Мы мертвы. – А вы действительно профессор богословия? – Разумеется! Вы хотите сказать, что по мне этого не видно?.. – Мистер Циллер, а встречались ли вы еще с какими-нибудь челгрианцами? – Вы имеете в виду, встречались ли мы уже с вами? – Да, именно это. – Нет. Кажется, нет. – В таком случае, меня зовут Трелсен Скоффорд. Мы встречались на Джидхутане. – Неужели? – Вы говорили, что я назвал вас «единственным» или «уникальным». – А я думал, что сам это слышал где-то. – Великолепно. Так вы уже встретились с этим чучелом? – Нет. – Нет? Но он тут уже дней двадцать. Но кто-то говорил, что он живет… – Вам действительно все равно, или вы только стараетесь изобразить безразличие, Трелсен, и все это некая бравада? – Простите? – Наверное, это все-таки бравада. – Я просто действительно слышал, что здесь есть еще один челгрианец… – Хорошо. Этот «другой челгрианец» есть пережиток феодализма, профессиональный громила. Он, видите ли, собирается уговорить меня вернуться в общество, которое я презираю. И я не имею никакого желания встречаться с этим выродком. – О, я не знал. – Тогда вам действительно все равно. Поздравляю. – Так вы не собираетесь встречаться с ним вообще? – Вот именно. Вообще. Мой план таков: пробыв тут несколько лет без всякого результата, он или устанет ждать и вернется домой, где подвергнется ритуальной каре, или постепенно привыкнет к тому привлекательному, чего так много на Мэйсаке и в Цивилизации вообще, и станет простым здешним гражданином. Тогда я, может быть, и встречусь с ним. Отличная стратегия, не так ли? Как вы считаете? – Это вы серьезно? – Я всегда говорю серьезно. Даже когда шучу. – И вы всерьез думаете, что ваш план сработает? – Не знаю и даже не собираюсь об этом думать. Просто я ненавижу этого урода – вот и все. – А зачем они так хотят вашего возвращения? – А затем, что я подлинный император. При рождении я был похищен ревнивой божьей матерью и заменен моим злым братом-близнецом Фиммитом. – Как? Действительно? – Нет, конечно, шучу. Он здесь, чтобы вручить мне вызов на дуэль. – Да вы меня обманываете! – Угадали. На самом деле суть в том, что каждый клан челгрианцев имеет в каждом поколении одного-двух мужчин, продуцирующих его суть. Без таких производителей мужчины клана становятся бесплодными. Если они хотя бы раз в месяц не… Впрочем, это слишком интимные подробности. К несчастью, мой кузен Кехенаханаха Третий Младший попал в аварию, лишившую его возможности производить эту жизненную секрецию – и потому я нужен им, иначе все мужчины моего клана бесславно помрут. Конечно, есть хирургическая альтернатива, но, к сожалению, лицензия на эти врачебные действия хранится у клана, о котором мы ничего не слышим уже более трех столетий. Но, вообще, мы не любим обсуждать такие подробности. – Надеюсь, это тоже… шутка? – Ах, никак вас не проведешь! – Зачем вы меня все время разыгрываете? Вы, наверное, действительно, не знаете, зачем они хотят вернуть вас домой? – Да, действительно не знаю. А зачем? – Только не спрашивайте меня! – А я так на это надеялся! – А почему бы вам просто не спросить об этом самого их представителя? – Так вы, которому это столь интересно, и спросили бы у этого представителя, вашего так называемого другого челгрианца, зачем вы, мол, так хотите заполучить назад господина Циллера?! – Нет, я имел в виду, спросить у Хаба. – Ах, он-то, конечно, все знает. Вот, его аватар тут как тут! – Ах, точно! Давайте-ка… Да вы опять шутите. – Верно подмечено… – И что в действительности делает эта женщина? – Она слушает меня. – Слушает? Неужели? – Да. Я говорю, а она слушает, что я говорю. – Как? А мне казалось, что сейчас вас слушаю я. Что же такого специального она делает? – Она просто слушает, не задавая глупых вопросов, какие задаете вы, уж простите. – Что вы имеете в виду? Я просто спрашиваю… – Ладно, неужели вы не видите? Вы уже становитесь агрессивным, вы не хотите понять, что кто-то может просто слушать. – А она только слушатель? – Да! Да! Но именно это и есть настоящее слушание! – У вас нет здесь друзей? – Разумеется, есть. – Так они вас не слушают? – Не всегда и не все. – А ваш дом? – У меня есть привычка разговаривать с домом, но потом я вспоминаю, что обращаюсь лишь к машине, которую даже другие машины не считают разумной. |