Онлайн книга «Мертвый эфир»
|
Где бы ни происходила очередная наша с Селией встреча, к моему приходу она всегда уже находилась в номере и, дожидаясь меня, почитывала, как правило, какую-нибудь книжку. Обычно одну из тех новинок, о которой я пока только слышал: «Белые зубы», «Мужчина и мальчик», «Дневник Бриджит Джонс» [59] . Однажды то был «Государь» Макиавелли, другой раз — «Мадам Бовари», как-то я застал ее за чтением «Ка-масутры», в которой она собиралась почерпнуть то, в чем на самом деле мы с ней совершенно не нуждались. Дважды это была «Краткая история времени» [60] . Спальня — она для каждой встречи снимала апартаменты — была неизменно затемнена, и там царила жара. Всегда имелась какая-нибудь легкая закуска на случай, если бы нам захотелось подкрепиться, и коллекционное шампанское. Далеко не сразу до меня дошло, что бокалы, из которых мы его пьем, всегда одни и те же, а постоянно присутствующий третий, запасной, — каждый раз новый. Хрустальные бокалы для шампанского принадлежали Селии, она сама их приносила. Ей, похоже, понравилось, когда я это заметил. — Так ты работала фотомоделью? — Да. — Что демонстрировала? Одежду? Селия ответила, глядя в сторону, в жаркую темноту: — Именно ее обычно и демонстрируют, Кеннет. — Купальники, белье? — Иногда. С купальников я начинала: как-то на Мартинику приехала съемочная группа одного журнала мод снимать рекламный фильм, и у них две модели попали в автомобильную аварию. Тут я им и подвернулась. — А как они? — Кто? — Модели; они себе ничего не вывихнули? — Тут я тряхнул головой, осознав, что сморозил глупость, — Прости, я… — Те две модели? Одна сломала руку, и обе повредили себе лицо. Кажется, моделями они больше не работали. Очень огорчительно. Не так бы хотелось начать карьеру. — Прости. Ляпнул не подумав. — Ничего. — Ты снималась в основном для французских журналов? — Да. Жалко, не могу показать тебе портфолио, нет при себе. — У тебя был какой-нибудь псевдоним? — Селия Макфадден. — Макфадден? — Я рассмеялся, — С чего это вдруг шотландское имя? — Это моя девичья фамилия, — ответила она, и в ее голосе прозвучало удивление. — Ты Макфадден? С Мартиники? — Мой прапрадедушка был рабом на Барбадосе и получил фамилию своего владельца. Обычное дело. Впрочем, вполне может статься, что тот действительно являлся его биологическим отцом. Затем он сбежал и поселился на Мартинике. — Ну и ну. Прошу прощения. — Нормально, — проговорила Селия, пожимая плечами. — А ты, кажется, тоже поменял фамилию, верно? — Так и есть, но только для радио, неофициально. По паспорту я до сих пор Макнатг. — Макнат? [61] — улыбнулась она. — Да, только пишется через два «т». Итак, — произнес я, решив переменить тему и проведя рукой по шраму от молнии, — ему доводилось бывать у всех на виду. И что, он не создавал никаких проблем? — Если создавал, то небольшие. Мне всегда хватало работы, но, возможно, несколько выгодных предложений сорвалось как раз по этой причине. Однако не думаю, чтобы на фотографиях что-нибудь было видно. — Его маскировали гримом? — Нет, просто фотографировали с другой стороны. — Значит, на всех снимках ты повернута к зрителям правым боком? — В основном да. Хотя при печати всегда можно развернуть в другую сторону. — Ну да, разумеется. — Иногда, когда фон или освещение требовали снять меня с левого бока, я держала руку так, чтобы закрыть шрам, а если краешек все-таки оказывался виден, его затем ретушировали. Вот и все, — Она пожала плечами, — При желании все можно скрыть. В гостинице она могла оставаться самое крайнее до десяти вечера. Если бы мне захотелось, я мог бы задержаться там и подольше, но уже один, однако никогда этого не делал — догадывался, что ей хочется, чтобы я ушел первым. Она приезжала и уезжала в парике, обычно преображавшем ее в блондинку, и надевала большие темные очки, а также мешковатую неприметную одежду. Как-то раз — это случилось в отеле «Клариджес» — Селия убрала с постели белье, оставив лишь нижнюю простыню, и осыпала ее и дюжину дополнительных подушек красными лепестками роз. Свет на сей раз она оставила гореть достаточно ярко. Тогда-то моя подруга наконец и объяснила мне как следует свою сумасшедшую теорию смерти наполовину. — Как это? — Меня две. Я существую дважды. В двух разных, параллельных мирах. — Постой-ка. Мне приходилось слышать об этой теории. Она сама очень простая, но вокруг нее столько сложностей, что можно тронуться. — Моя проще некуда. — Да, но от той, что я слышал, точно можно свихнуться. По ней, ты существуешь в бесконечно большом количестве экземпляров. Приятная, кстати сказать, перспектива, только вот кроме тебя… вернее, кроме всех вас есть еще бесконечное количество копий меня, а что еще неприятней, столько же вариантов твоего мужа. Сплошные мужья! Как тебе такая ситуация? — Да ну, — отмахнулась Селия, — Для меня все гораздо проще. Тогда, при ударе молнии, я наполовину умерла. Так вот, в том, в другом мире я тоже наполовину мертвая. — Но и наполовину живая. — Точно так же, как и в этом. — Так ты упала с обрыва в том параллельном мире или нет? — спросил я, подыгрывая ей с ее сумасшедшей идеей. — И да и нет. Упала, но тоже назад, на траву, так же как здесь. — Так, значит, в этом мире ты все-таки упала с обрыва? — Да. — И тем не менее очнулась, лежа на траве? — С обеими моими половинками именно это и произошло. — Но как же насчет другого мира? Если ты пришла в сознание, лежа на траве, то та, другая, не могла этого сделать, потому что лежала у подножия утеса. — Нет, она тоже пришла в себя на траве. — Тогда кто же упал с этой чертовой скалы? — Я. — Ты? Но… — Мы обе. — Я и еще раз я? Так ты вдобавок растафарианка? Она рассмеялась. — Мы обе упали с обрыва. Хорошо помню, как это случилось. Помню, как видела себя падающей, до сих пор слышу свист рассекаемого мной воздуха, помню, как ноги дергаются, точно пытаются бежать куда-то, и как я не могу кричать, потому что мне словно выкачали из легких воздух, а еще помню, как выглядели приближающиеся ко мне камни. |